— В реке ловилась рыба. Вы помните? — рассказывает мужчина.

Дети радостно кивают. Конечно, они помнят рыбу.

— Полдень, — говорит мужчина, посмотрев на часы.

Дети встают. Девушка с ребенком тоже поднимается, опираясь спиной и худой рукой о бетонный обломок.

Они идут на прогулку. Такой порядок завел мужчина.

Обугленные, но ещё не остывшие бетонные блоки на горизонте медленно ползут вдоль их пути. Где-то за чернотой неба вроде бы угадывается солнце.

— Хороший день, — говорит мужчина.

— Что это? — спрашивает один из детей, вскидывая голову и протягивая грязную руку.

Светлые пряди в его волосах мешаются с чёрными, отмеченными сажей.

Мужчина прикрывает ладонью голову ребёнка и смотрит в сторону развалин.

Что-то чёрное и обгорелое двигалось к ним от города. Оно ползло, извиваясь, как червяк, не вперёд, а куда-то вбок, вправо, отбирая у гари каждый сантиметр.

Дети пугаются чёрного червяка, но мужчина, отстранив их, идёт навстречу ему, склоняется и зовет детей жестами.

«Кто он?» — думает мужчина, разглядывая лежащего.

Постепенно, под коркой грязи и гари, глаза мужчины различают одежду… Военную.

И с каждым обрывком ремешка, замусоленным огрызком-погончиком — мужчина всё больше приближается лицом к тому бледно-серому нездоровому цвету, который есть в коже людей, никогда не видевших, солнца.

«Лучше бы он был чудовищем».

Мужчина обречённо тянет руки к изуродованной пятилучевой звезде, бьющейся в агонии на обгоревшей земле.