– У всех у нас грязные руки, – продолжал Смит. – И у меня, и у Шеннон, и у тебя. Но в пролитой крови больше всего повинна система. Ладно, теперь моя очередь. В каком мире, Купер, ты бы хотел, чтобы жила твоя дочь? Анормальная дочь? И какого бы мира ты хотел для своего нормального сына?

Купер на время потерял способность дышать.

«Я позабочусь о твоей семье…»

Он оставил своих детей под защитой самого опасного человека, какого только можно себе вообразить. Защищая своих детей, впустил в их спальню льва.

«Нет!»

– Доказательства, – вымолвил наконец Купер. – Шеннон говорила, что ты располагаешь доказательством. Вещью, которая бы подтвердила все сказанное.

– Это долгая история.

– У нас полно времени.

– После встречи с сенатором Хемнером в «Монокле» я направился домой. Сенатора я не убивал. За квартал от своего дома я увидел полицейских. Я не знал, что конкретно происходит, но понимал, что следует бежать. На это Питерс и рассчитывал. Какой смысл создавать миф о безжалостном Джоне Смите, если его тут же поймали? Пусть лучше он бежит. Пусть скрывается в темноте, пусть его именем пугают детей. – Смит безрадостно рассмеялся. – В общем, я пустился в бега и вскоре из активиста превратился в солдата. Начал создавать свою собственную армию единомышленников. И принялся докапываться до истины. Меня интересовало, кто мой враг. Было несложно догадаться, что это Служба справедливости. Именно твой департамент получил максимальную выгоду из всего произошедшего. Но доказательств у меня не было. Я знал почему и знал кто, оставалось лишь выяснить как.

– Ну и как же?

– Кто-то дирижировал массовым убийством. И работа была сделана безупречно. Или почти безупречно. Из чего следовало, что дирижером является сверходаренный. Под стать мне в моей области или Шеннон – в ее. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы найти его.

– И что случилось потом?

– Я задал ему несколько вопросов, – сухо сообщил Смит.

– Ты пытал его.

– У всех у нас руки не чисты, помнишь? Этот человек разрушил мою жизнь и угрожал существованию всех людей, подобных мне. И да, расспрашивал я его жестко.

Солнце быстро вставало, и воздух ощутимо прогревался.

– Если ты имел доказательства того, что события в «Монокле» – подделка, почему не обнародовал их? – удивился Купер.

– Какие там доказательства? Слова сдвинутого, сказанные им под пыткой террористу? Да кто такому доказательству поверит? Ты бы поверил? Нет, здесь требовалось нечто куда более весомое. – Смит пристально взглянул на Купера. – И я почти получил желаемое. Тот человек сказал, что Питерс, на случай если о событиях в «Монокле» откроется правда, обзавелся подушкой безопасности.