Кузьмин проснулся от пронизывающего звука сирены. Под потолком то и дело вспыхивала и гасла красная лампочка тревожной сигнализации, а из динамика доносился голос речевого информатора, который призывал всех присутствующих в бункере собраться в центральном зале. Одеваясь на ходу, он выскочил на одной ноге в коридор и лоб в лоб столкнулся с Добрыниным, который, как и он, летел «на всех парусах» к месту сбора. Больно ударившись головами, майор и капитан, злые как черти, влетели в центральный зал и остановились с раскрытыми ртами. В зале, помимо Томилина и Соболева, находился Субботин, одетый в генеральскую форму.

Увидев, что вся команда в сборе, Субботин объявил:

– Час назад из службы внешней разведки пришло сообщение, что разыскиваемый нами Фантом был неделю назад замечен в Швейцарии.

– И они всё это время молчали? – вырвалось у Соболева, и в тот же момент он был остановлен резким окриком Субботина.

– Молчать, Соболев! Свои вопросы зададите, когда я закончу. Ясно?

– Так точно, товарищ генерал! – по-военному отрапортовал Степан.

А Субботин, не обращая внимания на покрасневшего, как рак, капитана, продолжил:

– Как я уже сказал, информация к нам пришла из Службы внешней разведки. Так уж получилось, что интересы двух наших ведомств пересеклись в одной точке, и в силу сложившихся обстоятельств принято решение, повторяю, принято решение на самом верху (!) о задержании Фантома и его принудительном возвращении в Россию. Для этих целей в боевую готовность приведена вся наша агентурная сеть в Европе. Операции присвоен наивысший гриф секретности.

В двух словах о том, что нам известно на сегодняшний день. По имеющимся данным, Фантом вылетел в Швейцарию две недели назад, 18 сентября, рейсом Аэрофлота Москва – Женева в 18 часов 10 минут под фамилией Ордынцев. Сейчас служба собственной безопасности разбирается, почему не сработала программа видеослежения в аэропорту Шереметьево и почему данные о его отлёте своевременно не попали к нам на стол.

После прилёта в Женеву он пропал из поля зрения наших коллег из СВР и был обнаружен ими только спустя два дня. К этому времени он обзавёлся паспортом на имя Жана-Батиста Мовье, взял напрокат автомобиль сроком на три недели и отправился в курортный город Ньон, где поселился в частном пансионате «Катрин», расположенном по адресу улица Николь, дом № 4. Он говорит на прекрасном франко-провензальском диалекте, что позволило ему без труда выдать себя за жителя французского кантона Вале. Он представляется писателем, который длительное время проживал в США, а сейчас приехал на родину, чтобы собрать материал для своей новой книги.