Что это, негласная установка руководства, которое хочет таким образом обезопасить себя от возможного провала, или дружеский совет самого Субботина?..»

Его размышления прервал голос Степана:

– Первый, я третий. Через минуту объект будет в поле вашего зрения.

– Я первый, вас понял. Где американцы?

– Я третий. Водитель такси, который паркует свою машину напротив кафе.

– Примите меры, чтобы через пять минут этого хвоста здесь не было. Как поняли?

– Я третий. Вас понял, выполняю.

На мониторе, встроенном в солнечные очки, Николай Петрович увидел изображение того, что происходит у него за спиной. Он увидел высокую фигуру Бурмистрова с длинными, спадающими до плеч кудрявыми волосами. Его загорелое худое лицо обрамляла узкая испанская бородка с небольшими тонкими усами, которая придавала ему черты респектабельности и аристократизма. Сейчас в его внешности трудно было узнать того замызганного туриста, каким он предстал перед их глазами в первый раз, когда камеры отследили его появление на станции метро «Комсомольская». Он был одет в чёрный костюм с удлинённым пиджаком, голубую рубашку с розовым галстуком. На его ногах просматривались элегантные мягкие замшевые туфли, а в руках он держал небольшой свёрток, завёрнутый в подарочную бумагу. Он приветливо поздоровался с мужчинами, сидящими у входа в кафе, и прошёл внутрь.

– Я третий. Готовность номер один. Седьмой и восьмой, ваш выход…

После этой команды парень с девушкой, которых Томилин принял за влюблённую пару, вышли из кафе и бесцеремонно, со смехом уселись на заднее сиденье такси. Таксист предпринял попытку воспротивиться такому бесцеремонному поведению молодых людей, но, увидев в руках у парня купюру в двести швейцарских франков, безоговорочно развернул машину и погнал её в сторону набережной Луи-Бонар. После того, как такси скрылось за поворотом, Николай Петрович не спеша встал и пошёл в сторону кафе, произнося на ходу контрольную фразу:

– Начали!

Алексей сидел в гордом одиночестве за отдельным столом в глубине зала. При появлении Томилина на его губах пробежала лёгкая усмешка, говорящая о том, что он узнал его. По мере приближения Николая Петровича к столику он встал со своего места, почтенно поклонился и протянул свою руку для рукопожатия, показывая всем своим видом, что он рад этой встрече.

Когда Томилина пожимал его холодную ладонь, Бурмистров заговорил по-французски:

– Здравствуйте, господин Шмид. Разрешите поздравить вас с присвоением генеральского звания, – после этих слов Томилин чуть не поперхнулся, а Бурмистров продолжил говорить, словно не замечая неловкости генерала. – Честно говоря, я знал, что вы придёте сюда сегодня. Впрочем, если быть уж совсем откровенным, то я тоже пришёл сюда только из-за того чтобы встретиться с вами. Видите, какая петрушка у нас получается! Вы гонялись за мной по всей России, а встретились мы далеко за её пределами.