Командир взял в руки мой гранатомет, а я двумя руками схватил его за шкирку и поволок, пятясь задом.

— Оставь меня здесь. — Седов указал на вырытое углубление пулеметчика.

Тяжелого командира пришлось усаживать в выемку, чтобы он не торчал наружу. Я сунул ему в руки первый попавшийся автомат, взял в руки гранатомет и…. Увидел как на меня смотрит ствол пушки БМП. Я наивно полагал, что еще нахожусь в ее мертвой зоне, но это было не так. Ствол опустился достаточно низко, чтобы сделать из меня кучу нестыкующихся останков.

Стрелок медлил. Я чувствовал как он смотрит на меня в прицел. Может быть он решил поиграть в ковбоев и ждет когда я сделаю движение, чтобы выстрелить. А может быть перед смертью всегда так. Время останавливается, чтобы насладиться последними мгновениями жизни. У меня был выбор: выстрелить из гранатомета или прыгнуть в сторону, прямо на командира роты.

Я глянул в сторону Седова. Его глаза по пятаку ясно дали понять, что он думает о моих шансах. Но тут мне в голову пришла идея. Нужно было резко прыгнуть вперед, «щучкой», как в речку. Наверняка стрелок не успеет опустить ствол так резко. Была-не была, думать некогда. Я сиганул и почувствовал ветерок от пролетевших над головой снарядов. Позади бухнуло. Меня не зацепило. Мотор БМП взревел, пытаясь уйти от неминуемой гибели, но с такого расстояния я не мог промахнуться.

Граната попала в надгусеничную полку. Все люки хлопнули выпустив из себя энергию взрыва. Машина заглохла. Боеукладка не взорвалась. Наверное, ее осталось совсем немного, поэтому и не зацепило кумулятивной струей. Из люка водителя показалась окровавленная голова. Водитель вылез наполовину из люка и потерял сознание.

— А у тебя стальные яйца. — Произнес Седов из своей «прятушки».

— Спасибо.

— Ты ранен? — Спросил он, только заметив кровавое пятно на моей груди.

— А, пустяки. — Сказал я и упал без сознания.

Пришел я сознание оттого, что кто-то возился у меня на груди. Я открыл глаза и ослеп от яркого света.

— Что, очухался боец? — Спросил меня добродушный мужской голос, лицо которого я не мог разобрать из-за яркого света.

— Да, а вы кто? — Яркий свет немного пугал меня, напоминая истории людей вышедших из клинической смерти.

— Не бойся, не апостол Петр. Врач я, хирург.

— Что со мной. Все на месте?

— Да как сказать…

Я немного напрягся и попытался двинуть конечностями. Они повиновались.

— Мозг выбило взрывной волной, но это относится к легким ранениям, даже без госпитализации.

Я сделал попытку посмеяться, но грудь заболела.