— Мы их обгоним. Сам я особо не катаюсь, потому что одному опасно: вдруг мне понадобится остановиться, а какой-нибудь засранец выскочит из-за угла…

— Вот и я о том же.

— Но вдвоём не страшно.

— Слушай, — сказал я, прислонившись к стене книжного магазина. Я ещё не вполне пришёл в себя, но уже вспомнил все, что Калеб рассказывал о себе, и вспомнил, что он боится действительности, не признается самому себе, что случилось. — Может, имеет смысл съездить на твою квартиру, проверить твоих товарищей?

— Может, — ответил Калеб и заглушил двигатель. — А куда вы ехали в подземке в тот день?

— В Мемориальный комплекс 11 сентября. На экскурсию. Ты там был?

— Нет. Меня туда никогда не тянуло. Даже наоборот.

— Нужно там побывать. Через некоторые вещи обязательно надо пройти. — Мне показалось, что пришло время произнести эти слова вслух.

— Зачем?

— Затем, что ты отсиживаешься в своем магазине, как я отсиживался в небоскребе.

Калеб смотрел на меня в упор, и я, хотя до нормального самочувствия мне было ещё далеко, тоже смотрел ему прямо в глаза. Его взгляд смягчился. Помолчав, он сказал:

— Можем туда съездить.

— Давай проедем мимо твоего дома?

— Хорошо. Заскочим в Маленькую Италию. Посмотрим, вдруг… вдруг там остались мои ребята.

Я улыбнулся. Калеб менялся на глазах. Он согласился не потому, что его влекли приключения, а потому, что начал принимать мир таким, каким он стал. И ему нужны были доказательства.

— Мы надолго? — спросил я. У меня точно было мало времени, а вспомнить, почему, никак не получалось. Но сейчас нельзя оставлять Калеба — мы должны побывать там вместе: так будет лучше и для него, и для меня.

— Максимум два часа, — ответил он.

Я посмотрел на север. Что же не дает мне покоя, что беспокоит? Калеб, заметив мою нерешительность, откинул подножку, слез с мотоцикла и подошёл ко мне:

— В другой раз съездим, — сказал он и протянул руку на прощание.

Я удивленно посмотрел на вытянутую руку: а куда ещё мне идти, если не с ним?