Я понимал.

— Ага, порядок.

— Пойдём, познакомлю тебя с ребятами. — Даниэль положил мне на плечо руку, а другой махнул Бобу, который снова снимал на камеру. Я пошел за Даниэлем: он, похоже, направлялся к той самой девушке, что я видел у ворот. Главное, не вести себя по-дурацки. Я вспомнил, как молол всякую чушь с Фелисити: но ведь это просто потому, что я обрадовался, встретив её после стольких дней ожидания, да?

Что такого особенного в этой девушке? Да, она привлекательная — не поспоришь, но это ещё не повод краснеть и смущаться. В конце-концов, я здесь не просто так: у меня были весомые причины сюда прийти, и моя главная задача, чтобы у обитателей Челси Пирс появились весомые причины отсюда уйти.

Мы с Даниэлем подошли к группе подростков: паренек лет тринадцати, очень похожая на него девочка такого же возраста и мальчишка — просто один-в-один Барт Симпсон из мультика.

— Познакомься, Пейжд, это Джесс. Прошу любить и жаловать. Пейдж — дочка Тома, — сказал Даниэль.

Я смотрел девушке прямо в глаза и не сразу сообразил, почему они приковали моё внимание. Дело было не только в красивом миндалевидном разрезе глаз и длинных черных ресницах: радужки оказались разных цветов — одна ярко-голубая, а другая зеленовато-коричневая.

— Ясно. — Черт! Почему ей обязательно нужно быть его дочерью? — Привет!

— Привет, — ответила Пейдж, рассматривая меня, как новую зверюшку в зоопарке.

— Пейдж, покажи Джессу, что у нас где, и определи ему место в столовой.

— Без проблем, — ответила она как-то чрезмерно радостно.

— Твой отец сказал, Джессу нужно подлечить руку.

— Я всё сделаю, — без промедления согласилась девушка, все так же сияя улыбкой.

Даниэль похлопал меня по плечу и ушёл на террасу, с которой открывался вид на пирс, теряющийся в черных водах туманного Гудзона. Боб снимал на камеру меня, Пейдж и тех, кто оказался рядом. Он немного подался вперёд и стал брать нас крупным планом.

— Боб! Ну сколько можно! — возмутилась Пейдж, и «оператор» молча удалился искать новые объекты для съёмки.

Девушка поставила на стол аптечку, открыла её и села на стул передо мной.

— Сейчас промоем рану, — сказала она, беря мою кисть двумя руками.

— Хорошо.

Ладошки у неё оказались маленькими, нежными и очень холодными, даже ледяными. Пейжд была гораздо загорелее остальных обитателей Челси Пирс: почти такая же коричневая, как я после после жаркого австралийского солнца. Я вздрогнул, когда она взяла меня за руку: будто электрический разряд пробежал под тонкими, живыми пальцами, прикоснувшимися к запястью.

— Больно?