— Ладно, — согласился я. — Ладно.

Столовая гудела. За ужином царило возбужденное ожидание. Люди говорили в полный голос, спорили: кто-то выдвигал очередное предположение, оно вызывало бурную реакцию, передавалось от стола к столу, потом напряжение спадало, всё, казалось, утихомиривалось, но уже через пару мгновений кто-то вновь подливал масла в огонь. Столовая была совсем не похожа на то уютное, спокойное место, где я совсем недавно так сытно и вкусно обедал: теперь все стало по-другому.

Многие хотели уйти: готовых рискнуть набиралось около двадцати пяти человек. Даниэль, видимо, решил, что очень скоро ему удастся склонить большинство на свою сторону, поэтому с его подачи люди стали укладывать вещи и припасы на тележки. С какими бы новостями ни вернулся Боб, они все равно не останутся здесь: рано или поздно, завтра или послезавтра уйдут. Они видели и слышали более чем достаточно.

Когда пожилая леди, раздававшая сок, проходила мимо нашего столика, я услышал обрывок её фразы: «…туда, где теплее, где спокойнее, где лучше — да где угодно будет лучше, чем здесь».

Вот об этом они и драли горло, эти три вещи волновали их больше всего, только вот насколько обитатели Челси Пирс понимали, что права на ошибку у них нет, что речь на самом деле идёт о жизни и смерти, что риск очень велик?

— Я по горло сыт этим городом! — заверещал какой-то парень. Я узнал его: именно он заведовал местным «арсеналом». — Он мне давно в печенках сидит! Теперь все просто, разве нет? Все зависит от нас. Наша задача — выйти и взять то, что принадлежит нам. А кто может помешать? Теперь те, другие — низшие существа, мусор, второй сорт, меньшинство. Да попадись они мне…

Я не решился сказать ему, что мы, а вовсе не они, оказались в меньшинстве. Хотелось верить, что сторонников у этого нервного типа не найдется. Ведь снаружи не выжить, если идти на поводу у гнева и мести: главное, быть настороже и в любую минуту ожидать нападения.

— К черту! К черту этот город со всеми потрохами! — орал он. Ну что ж, по крайней мере он набрался смелости, чтобы высказать главное: — Нужно убираться отсюда!

Мы с Пейдж сходили за добавкой: уж очень все было вкусно. Закончив с ужином, пошли к столу, за которым сидел Том.

— Он не станет меня слушать, — говорил ей я. — Он терпеть меня не может.

— Да, он тебя не знает, но обязательно выслушает. Он всегда готов выслушать.

А по-моему, Том знал про меня ровно столько, сколько ему было нужно. По крайней мере, он был в курсе, что мне нравится его дочь, а уже одного этого хватало, чтобы не общаться со мной. Но пока я так размышлял, Пейдж успела подтащить меня за руку к самому столу. Отступать было поздно.