– Паха! Град наш!
А град наполнился победным многоголосьем.
– Ру-у-у-усь!!!
Глава восьмая Новая жизнь
Глава восьмая
Новая жизнь
Ликование с припрыжками на улицах, праздничный пир с дудками и одним мелким мордобоем, остались позади. Неделю народ предавался буйному веселью, до тех пор, пока хмельные вены града не высохли до капли. Когда иссяк поток пива, браги и медовухи, люди отжали то, что еще можно было употребить и, наконец, наступило похмельное затишье. Град притих…
Конечно, прежде, чем придаваться разгулу, Вадим лично проследил, чтобы всех павших похоронили… предали погребальному огню. Град удалось взять малой кровью. Дружина руссов недосчиталась одиннадцати воинов, а союзные чудины потеряли двадцать восемь человек. Почитай все потери чудинов пришлись на дружину Пятлы. Рьяно рванул ввысь огонь, унося души павших с богатыми дарами Одину и Юмалу, под звуки двуязычных песен.
И только после Вадим осмотрел все погреба и закрома. Ведь было страсть как интересно, что варяги успели нажить да сховать по темным углам. В поисках участвовали только руссы во главе с воеводой, который хорошо знал все закоулки. Бряг уверенно провел князя сразу к нужному месту. Вернее, к трем нужным местам. Первое – оружейная. Тут нашлись и мечи со щитами, и копья с рогатинами, и секиры с топорами, и шлемы, и даже брони из толстой кожи. Вот кольчуг не было…
Второе – погреб, где было немало зерна, овощей, мяса и браги. И третье – кладовая с двумя большими сундуками, парой бочек и большой вешалой под потолком. А радости было! В сундуках-то побрякушки с каменьями, да серебро в гривнах[73], да ткани и целых двадцать пять золотых солидов[74]. А в бочках – воск, а на вешалах меха – и лисьи, и волчьи, и куньи, и заячьи, и бобровые, и даже одна шикарная медвежья шкура.
– Ого, – присвистнул тогда князь, оглядев богатства. – Будем жить!
Вадима очень заинтересовали византийские монеты.
– А ну, посветите, – он взял солид, и когда воевода с Павлом наклонили факелы, принялся читать надписи. – Так… Михаил, ага… Феофилос… – Феофил, стало быть.
– Вадим, и что это? – спросил Павел и тут же сам ответил: – Императоры, что ли?
– Угу, – буркнул князь, продолжая крутить в руках монеты.
– А почему два имени?
– Феофан… Феофан… Ага! Эврика!
– Ну и что? – Павел в тот момент возвел очи горе, явно не понимая, куда клонит друг.