— Пойдемте со мной, сын мой, и ваши сомнения будут развеяны. Некоторые вещи надо увидеть самому просто потому, что это лучший способ поверить. Здесь инструменты? — Он кивнул на лежащий на полу мешок. — Отлично!

Ухватив поклажу за завязки, преподобный без малейшего напряжения забросил ее за плечо.

Они вышли из дверей «склада» под неспешно планирующие с небес мокрые хлопья снега.

Дормиторий аббатства встретил Клемента и преподобного Бенедикта той особой говорящей тишиной, которая населяет все библиотеки мира. И хотя здесь не висели таблички «Не шуметь», а между десятков уносящихся под сводчатый потолок книжных полок не было видно ни души, в пыльном лабиринте дормитория[14] навечно поселились впрессованные в хрупкую бумагу столетия истории человечества.

Клемент провел кончиками пальцев по выцветшим кожаным переплетам собрания сочинений Августина Блаженного, Ансельма Кентерберийского, Фомы Аквинского и прочих, прочих, прочих.

— Давно здесь не бывали? — донесся до него голос преподобного Бенедикта, отпирающего замок двери, ведущий к восточной галерее монастырского двора.

— Вообще-то ни разу. — Клемент оторвался от изучения корешков книг и быстрым шагом направился к спутнику. — Я бы даже не сказал, что хорошо знаком с представленными здесь трудами. Прогресс последних лет заставляет многих считать, что человек благодаря науке рано или поздно станет равен Богу.

— Довольно опасное заблуждение, сын мой. — Преподобный Бенедикт распахнул дверь, пропуская Клемента перед собой. — Нам надо чаще обращаться к Ветхому Завету.

— Да, да, конечно, — буркнул Клемент. — Всемирный потоп, Вавилонская башня… Но, согласитесь, попади кто из библейских героев в наше время, разве не принял бы он нас за посланников Божьих, а Лондон — за град на семи холмах? Мы говорим «да будет свет» — и зажигается электролампочка. Мы отделяем сушу от воды и возводим на ней дома. Мы научились парить в небесах, где не осталось места для ангелов. Мы даже создали сотни новых видов растений и животных…

— Но все они лишь результат менделевского отбора признаков, заложенных Отцом Нашим, — улыбнулся преподобный Бенедикт.

Они подошли к массивным двойным дверям, скрывавшим вход в вестминстерские подземелья.

— Вы все еще запираете ее на семь замков? — Клемент поежился от налетевшего порыва ветра.

— Увы, нет. — Преподобный Бенедикт выудил из-под сутаны кольцо на цепочке и снял с него небольшой плоский ключ. — Теперь все гораздо прозаичней. Современная церковь отнюдь не считает научный прогресс дьявольским искушением… За некоторыми исключениями. И я точно знаю, что замки «Чаб и сын» таковыми не являются.