— Я, Кастусь, не смог спасти свою деревню. Но спасти это местечко мы можем. Поэтому — хоть мы и грешим и не наследовать нам Царствия Небесного — я никогда себе не прощу, если мы сдадимся и прекратим. Думаю, не простишь себе и ты. Мы должны стоять на пути этого зла.

Кастусь не ответил. Он отвернулся, но священник видел, что по щекам доктора ползут все новые и новые капли. Тарашкевич встал и положил руку на плечо Кастусю:

— Идем, сын мой. Помолимся, чтобы этот был последний.

Они подошли к иконе, висевшей в углу, опустились на колени и принялись молиться. Истово, отчаянно. С надеждой.

СОКРОВИЩА НА ВСЕ ВРЕМЕНА

СОКРОВИЩА НА ВСЕ ВРЕМЕНА

— Итак, — произнес генерал, в чьей смуглой коже и хитром прищуре угадывалась татарская кровь, — вы обвиняетесь в присвоении сокровищ литвинских магнатов Радзивиллов. По приказу контр-адмирала Чичагова, командующего Дунайской армией, вы обязаны были захватить их родовой дворец в Несвиже и вывезти сокровища в Москву. Однако приказ вы не выполнили. Что скажете, Сергей Алексеевич?

Названный, хмурый мужчина лет сорока пяти в генеральском мундире, пожал плечами и буркнул:

— То же, что и при аресте. Невиновен.

Пятеро остальных членов бригадной комиссии Дунайской армии переглянулись, но промолчали.

Смуглый дознаватель покопался в бумагах, достал несколько листов:

— Свидетели утверждают, что до вступления ваших частей в Несвиж никаких подвод из дворца не отправлялось. Значит, Радзивиллы не успели вывезти сокровища до вашего прихода.

Сергей Алексеевич потер лицо, покрытое испариной, хрустнул пальцами и ответил:

— Мы несколько раз тщательно обыскали дворец, но сокровищ не было.

— Однако и Радзивиллы их не вывозили. Куда же они подевались?

Сергей Алексеевич пожал плечами. Его лицо покраснело, на лбу выступил пот.

— Послушайте, — подал голос генерал Андреев, — Сергей Алексеевич, мы же с вами друг друга чуть ли не с детства знаем. Ну как могло пропасть такое множество сокровищ!

— Да, — подхватил дознаватель, — по словам очевидцев, там одного оружия с инкрустацией можно было на три телеги нагрузить. Я уж не говорю про драгоценности, золото, деньги. Если Радзивиллы ничего не вывезли, они должны были это спрятать. А вы — найти. Ну?

Сергей Алексеевич тяжело вздохнул, с трудом сглотнул и сказал, держась за сердце:

— Господа, прошу отвести меня обратно в камеру. Мне дурно.