— Я просто хочу убедиться. Просто убедиться. Чтобы потом спокойно спать.

— Понимаю… Да, конечно, встретимся.

— Тогда я жду тебя на закате.

— Я буду, отец Ян. Я приду.

— Я знаю, сын мой. Я знаю. Они разошлись в разные стороны.

* * *

Кастусь поднялся с пенька, посмотрел на большие, как вишни, звезды и спросил у священника:

— Может быть, стоит уйти? Прежде он являлся гораздо раньше. Кажется, мы правда справились.

— Давай подождем еще. Я хочу быть уверен.

Рагойша пожал плечами, но опустился обратно. Стал ждать.

До рассвета они сидели молча. Когда солнце показалось над лесом, отец Ян встал:

— Все, можно идти. Господь явил свою милость — упырь не вернется.

Они выбрались из схованки и пошли прочь. Но не успели пройти и ста шагов, как из проулка выскочила женщина в сбившемся на затылок платке.

— Слава тебе Господи, — воскликнула женщина, хватая Рагойшу за рукав, — пан дохтур, идемте скорее, моему Язэпу худо. Я уж бегала до хаты вашей, стучала, да не открывал никто.

— Да-да, конечно, — пробормотал эскулап, спеша за женщиной.

— Как худо? — остановил их вопрос священника.

— Лихоманка у него, батюшка Ян, навалилась, значит, и грызет. Вчерась началася. Только странная она — жару нет, ознобу тоже. Вот и побегла я до пана дохтура.

Кастусь побледнел, глянул на священника. Тот поджал губы, нахмурился:

— Я с вами пойду. Может быть, молитва окажется сильнее снадобий.

* * *