Мишка отдернул руку и подошел вплотную к отцу.

— Поехали домой пап, пожалуйста, — он заплакал.

Максимов обнял сына. Через плечо он смотрел на старшего, уходящего к воротам.

— Макс, прости меня.

Старший остановился и стоял не поворачиваясь. Мишка рыдал на плече, сжимая шею похлеще плотного галстука.

— Не уходи, пап.

Максимов поднял сына на руки и подошел к старшему. Тот стоял, опустив голову. Максимов положил ему руку на плечо. Тот скинул ее.

— Ну, ударь меня тогда. Тебе так легче будет?

Старший стукнул отца кулаком в плечо. Удар у него на удивление мощный.

— Легче?

Старший отрицательно покачал головой.

— Ты злишься, и я понимаю. То, что случилось, уже случилось. Я хотел бы исправить это, но не могу. Мне стыдно перед вами, перед мамой. Ты можешь оттолкнуть меня, и я пойму, но годы пройдут, и ты поймешь меня. Я не перестану быть твоим отцом. Я тебя люблю, люблю вас обоих.

Миша рыдал навзрыд, уткнувшись ему вбок.

— Поговори с мамой.

— Я поговорю, когда она будет готова. Обещаю.

Максимов протянул сыну руку. Тот крепко сжал в ответ.

— Ты, правда, уезжаешь?

— Правда.

— Далеко?

— Да.