Они преодолели еще несколько бесконечных одинаковых коридоров и вошли в помещение с полностью квадратной дверью и надписью: «Лаборатория 11-2». Помещение имело форму эллипса. Потолок поднимался на высоту не менее десяти метров. В центре располагался металлический бункер, напоминающий барокамеру для аквалангистов. На поверхности бункера располагалось два круглых люках диаметром с человеческий рост из очень толстого стекла, слегка искажающих внутреннее пространство.

Может быть, это подводная лодка Капитана Немо?

Над дверцей в бункер висел круглый плафон со значком радиационной опасности. Из стен бункера исходило множество разнообразных трубок и кабелей. Они опоясывали помещение, входили и выходили из круглых и квадратных приборчиков на стенах, электро-шкафов и, в итоге, сходились к центру — громоздкому пульту управления, нависающему над бункером на специальном мостике. От него в обе стороны тянулась металлическая эстакада, расширяющаяся к центру у входа, служившая наблюдательной площадкой.

Запах стоял странный — кислый с привкусом металла и смазки, с нотками выхлопных газов. Пустой желудок Максимова заурчал и просигналил острой болью, будто он съел этот запах на обед в виде пищи.

Максимову позволили осмотреться, и повели вниз, к бункеру. Он упирался ногами в перилла, зацеплялся за выступы, получал за это локтями по ребрам и коленями в поясницу. В бункер его практически внесли на руках. Внутри сгустился сжатый горячий воздух. Его усадили напротив люка на специально приготовленный для этого стул, привинченный на скорую руку к полу толстенными болтами. Каждую руку прицепили отдельным наручником к задней ножке стула, что не позволяло ему выпрямить спину.

Дверь за Альбиносом захлопнулась. Стальной вентиль автоматически закрутился со зловещим воплем, ерзающего без смазки, металла. С каждым новым витком в бункере становилось все тише. Впервые в жизни Максимов ощутил, как оглушает стук собственного сердца.

В бункере, помимо основного освещения, были установлены дополнительные прожекторы. Треть площади занимал капитальный металлический стол с потертостями и вмятинами по всей поверхности столешницы, изъеденной по бокам ржавчиной. На столе ютились стеклянные колбочки, микроскоп и другая лабораторная утварь. В самом дальнем углу на помосте стояла открытая бочка с вырывающимися из нее струйками безвкусного пара, словно внутри варился суп.

В лабораторию вошел мужчина, хромающий на одну ногу. Через мутное окно люка лицо его не удавалось рассмотреть, но Максимов без труда узнал его. Бузунов по-командирски выпрямил спину и прошел к пульту управления. В громкоговорителе над головой Максимова зашипело.