— А вы как считаете, Евгений Львович? — спросил я. — Леонид Аркадьевич, прав?

— Я уже писал, как я считаю, — сказал Ройтман. — Но, учитывая народное желание исполнить приговор, это вполне нормальный компромиссный вариант. Только Народное Собрание все равно не примет Лагранж.

— На самом деле, как бы это назвать… — протянул Старицын. — То, что вопрос о казни вообще обсуждается, говорит о крайне низкой морали в нашем обществе. После всего!

— Чисто эмоциональная реакция, — заметил Евгений Львович. — Узнали, как все было на самом деле, и тут же забыли все, что было потом. Олег, ты знал, кстати?

— Про то, что он использовал пассажиров как живой щит и направил их под огонь? Нет, не знал. Отвратительно, конечно. Но у меня память от этого не отнялась. Он герой последней войны.

— Это потому что у тебя коэффициент интеллекта высокий, и ты сам прошел курс психокоррекции. После этого дурацкие мысли о том, что кого-то можно убить за что-то, а не в случае крайней необходимости, в голову обычно не приходят. Артур, а вы как к этому отнеслись?

— Я знал. Он мне сам сказал почти две недели назад. Я тогда отказался у него остаться, улетел в Кириополь и решил, что больше ноги моей там не будет. Я, наверное, был неправ.

— Ну, естественная реакция, — заметил Старицын.

— Не прав, конечно, — сказал Ройтман. — А естественный человек, боюсь, был весьма отвратительным существом.

— Я съезжу к отцу, обязательно. У меня завтра последний день?

— Да, — кивнул Старицын. — Но у нас еще много работы.

— Еще будет курс реабилитации, — заметил Евгений Львович.

— Амбулаторно, — успокоил Старицын.

— Но с реабилитационным психологом надо будет завтра поговорить, — сказал Ройтман. — Олег, кто будет с Артуром заниматься?

— Шадрин Глеб.

— А, компетентный молодой человек, — сказал Ройтман. — Это хорошо. Артур, вашего реабилитационного психолога зовут Глеб Алексеевич. Запомните.

— Но я, честно говоря, не жду здесь больших проблем, — заметил Олег Яковлевич. — Артур хорошо социализирован.

— Ну, конечно, не беспризорник из семьи алкоголиков! Но, Олег, посерьезнее, не расслабляйся. Ты же Артура домой не отправил со словами «мне здесь делать нечего». Значит, было, что делать. Значит и реабилитация нужна и по полной программе.

— Не беспокойтесь, Евгений Львович, Хазаровского я уже на ковер вызвал. Будем с Глебом общими усилиями его настраивать правильным образом. Он, правда, предпринял попытку зазвать нас на свою территорию, но мы стояли насмерть.

— Молодцы! У него нет никаких особых прав в этом отношении. Но там не только Леонид Аркадьевич.