Адъютант послушался, налил кофе из серебряного с чернью кофейника, помещавшегося в центре стола, благоговейно подал чашечку Императору. Дитрих почувствовал ту волну наслаждения, что захлестнула его дери. Это было видно. Иначе и быть не могло — открытый канал ментальной связи. Император отпил глоток, поставил чашку на стол, закурил очередную сигарету, нервно затянулся.

«Идите, Ханс, спасибо».

Затянулся снова.

— Господа, — вслух сказал он, когда Ханс ушел. — Вы должны передать мне всех.

Мы с Тимом переглянулись.

— Это невозможно, Сир, — начал я. — Вы не сможете держать столько дери. Это трудно даже для пятерых.

— А мне не нужно постоянно контролировать их всех. Достаточно контроля некоторых в критических ситуациях.

— Некоторых мы можем вам передать.

— Всех, господин Гримальди.

Он стряхнул пепел в пепельницу и затянулся снова.

— Это невозможно.

— Тогда я буду вынужден лишить вас моего покровительства.

Тим усмехнулся.

— Тогда мы будем вынуждены лишить вас власти.

Император затушил сигарету и смял ее в пепельнице.

— Попробуйте!

Встал, потянулся к телефону.

— Сир, вы, что не понимаете, что мы контролируем все среднее звено чиновничества и офицерства? — Тим в упор смотрел на Императора.

— Понимаю. Я же говорю: «Попробуйте». Все, аудиенция окончена, господа.