– А я не хочу, – сказала Ингрей, и ощущение, что она летит в пропасть, которое сопровождало ее с самого детства, вдруг исчезло. Почти. – Я не лучший кандидат. У меня не получится. Что бы там ни говорили обо мне в новостях, скоро все забудется, а политика из меня не выйдет. Нет, ты должна передать имя Данаку.

Она взяла себя в руки, чтобы смело принять последствия отказа. К ее удивлению, недя Лак засмеялось.

– А я предупреждало тебя, сестренка. Еще тогда. – Нетано лишь вздохнула, а недя Лак продолжило: – Полагаю, просить тебя стать моей наследницей тоже бессмысленно? Дело не в том, что я этого не хочу, но тебе ведь придется тесно работать с Данаком, а я знаю, каково это. В любом другом случае я бы давно тебе предложило.

– Ингрей, милая, – начала Нетано, воспользовавшись ее молчанием. – Я думаю…

– Не спорь с ней, сестренка, – сказало недя Лак. – Она знает, чего хочет. А если тебе это не нравится, то, что ж… Дети не всегда оправдывают наши ожидания. Полагаю, для нее это наилучшее решение, хотя ты и не одобряешь.

– Нет, мама, – сказала Ингрей. – Выбери Данака. Он всю жизнь к этому стремился.

– Хотя это не значит, что он годится на эту роль, – заметило недя Лак. – Но мы сейчас обсуждаем не его слабые стороны. – Нетано снова вздохнула. – Неважно, насколько он подходит, уверено, Данак сделает все возможное, чтобы стать достойным имени Нетано.

– Да, – согласилась мать. – Он такой.

– Недя Лак, а что насчет моей работы? – спросила Ингрей.

Когда она вернулась к себе, Тик и Токрис хохотали над историей, которую Гарал только что закончило рассказывать. Ингрей, не успевшая отойти от напряженного разговора, постаралась выглядеть так, словно ничего не произошло, но, увидев ее, они тут же замолчали.

– Что случилось? – тревожно спросила Токрис.

Ингрей попыталась проглотить стоявший в горле комок, но не смогла.

– Мама сказала, что хочет передать мне свое имя.

– Поздравляю! – воскликнул Тик. – Знаю, здесь это важно, особенно если с сегодняшнего дня тебя будут звать Нетано Аскольд.

Обеспокоенная Токрис нахмурилась. Гарал сказало:

– Надо же, я ошибалось. Выходит, ты в самом деле сможешь изменить ситуацию в «Милосердном устранении». Или хотя бы постараешься.

Ингрей хотела ему ответить и разрыдалась. Токрис вскочила с кровати, обняла ее, и Ингрей благодарно приникла к ее плечу. Спустя пару минут она смогла выговорить:

– Я отказалась.

Повисла тишина. Ингрей не видела ничего, кроме зеленого шелка рубашки Токрис, и надеялась, что не испортит ее своими слезами. Потом она услышала голос Тика: