Киркоров осклабился, сплюнул на пол желтой слюной.
– Тварь, конечно, но он поступил разумнее, чем ты. Какой смысл стучать лбом в бетонную стену? У Киркорова есть своя Серебристая Рыбка. Так, кажется, вы, возрожденцы, называете мечту? Киркоров хотел петь… А-аве Ма-ария-а!
Голос отца Никодима сорвался на высокой ноте. Он откашлялся, посматривая на меня.
– И Лорд-мэр предоставил ему такую возможность. Теперь Киркоров будет выступать перед стрелками…
Я захохотал. Киркоров будет выступать перед стрелками. Ну, надо же!
– А вы стрелкам-то сообщили эту радостную новость?
Физиономия Киркорова перекосилась от ненависти.
– Заткни гнилую пасть, пидар.
– Да, Андрей, – миролюбиво проговорил Лорд-мэр.– Не стоит дразнить Орфея. Ты недооцениваешь прошлое. Оно довлеет над каждым из нас. Вот, ты, например. Человек, руками которого был устроен День Гнева…
Всполох: Андрюшка, ЯДИ, Анюта, лабиринт Василиска, Звоньский, сто тысяч долларов… Я уже почти позабыл все это… Но, как отец Никодим… Он что, проник в мой мозг?
– Вижу, ты растерян, Андрей.
Лорд-мэр приблизился ко мне.
– Вглядись в мое лицо. Борода, шрамы, – отринь это.
Я уставился на Лорд-мэра. Черт! Да как же я раньше-то не узнал?
– Невзоров, – прошептал я. – Директор ЯДИ в Обнинске.
Он кивнул.
– Здравствуй, Островцев.