Любая империя рождается, расцветает, а потом затухает, разваливаясь на части, в которых потом ещё века будет царить хаос, так происходит всегда, но только не с Империей Пустынь.

Тысячи лет она сохраняется в первозданном виде, все течет, все меняется, но не она, её создатели были гениальными интриганами, учеными и магами. И конечно по тем временам они были богаты, но не золотом, а рабами. Тогда было все иначе, и раб и вассал были практически созвучными словами, и тогда своих рабов начали клеймить, как и воинов, магическими печатями. И вот уже появилось небольшое государство, что называло своего хозяина господином и служило ему. Государство расширялось, и вот у рабов появились свои рабы и на них тоже начали ставить печати, но уже иные. Но неизменно было одно — при необходимости хозяин, которого все называли Светлоликим, мог взять и приказать миллионам своих подданных, что были рабами, по сути что угодно. Так государство сохраняло себя, выигрывало войны, захватывало все новые и новые территории, увеличивая своё число рабов, подавляло любое инакомыслие и восстания. Не было потрясений в этом государстве, жизнь текла своим чередом, столетия сменялись тысячелетиями. Но одно оставалось неизменным — воля Светлоликого была едина для всех, кто живет на территории его империи.

Я шел по улицам, смотря прозрением по сторонам, ища рунные печати, что несли в себе рабские отметки Светлоликого. Они были на каждом, на той девушке, что наливает из кувшина вина, на тех нищих бездомных детях, что дрались за кусок хлеба. Даже на голове той малютке была печать, что кричала на руках огромного бородатого отца, который пытался унять её плач, но малютка тянула свои ручки к небу и не собиралась утихать.

— Они все рабы. — Тихо проговорил я, когда мимо меня пронеслась повозка запряжённая людьми, на спины которых падал со свистом кнут, что заставлял их бежать все быстрее. — Но кто-то раб только государства, а кто-то еще собственность другого раба, более бесправный раб.

И так бредя по улицам города, я вновь вышел к портальному комплексу, вокруг него в преддверии вечера уже стояли торговые палатки для увеселение горожан. Тут были вкусности со всего мира, и развлечения на любой вкус и размер кошелька. Вокруг ходили разумные, нет, это тоже были рабы — империи пустынь нет свободных кроме семьи Светлоликого. Позади меня догонял отряд безымянных, которые тоже являются рабами, и тяжело дышали даже Кхарги. Я не думая пересек по кругу столицу, не замечая времени, не думая о мышцах, что болели, и даже не замечая, что солнце клонило к закату.