Во мне горела одна лишь мысль, которая вторила словам бога — уже есть те, кто могут разрушить рабскую печать, которую накладывают простые люди. Рано или поздно кто-то придумает, как разрушить печать, которую незримо накладывают слуги Светлоликого. И тогда родится тот, что поставит на кон свою жизнь, чтобы уничтожить рабство. И все будет едино, печать это Светлоликого или рабовладельца, прольются моря крови, которые не желала моя покровительница, и не желает Хиара. Так происходит революция снизу, но это будет страшная война, перед которой любая гражданская война — детские игры. Но есть иной путь, революция сверху, когда сам правитель пожелает изменить то, что приводит к разрушению его государства.

Империя падет рано или поздно, даже эта. Но Хиара знала, что если отменить рабство простых людей, не трогая рабство, что накладывает государство, когда контролируется каждый подданный не как раб, а как подданный, и где все кроме правителя равны в правах, империя бескрайних пустынь вновь расцветет. Да, после десятка лет тьмы, пройдя по короткому, но кровавому пути уничтожения рабовладельцев, но после этого империя просуществует еще тысячи лет. Но никто и никогда не захочет лишаться своей собственности, ни рабовладельцы, ни сам правитель империи. Без боя они не отдадут то, что считают своим по праву.

— Есть всего лишь один человек. — Тихо проговорил я, поднимаясь на ступень портального комплекса, занеся ногу над второй ступенью в нерешительности. — Что своей волей может все исправить и изменить судьбу не только империи, но и тысяч, и даже сотен миллионов разумных.

В моей голове кричал и иной голос, говоря о том, что если он не захочет, то надо будет ускорять события и на его место надо поставить другого Светлоликого. Кто всем сердцем хочет изменений, но для этого надо пролить не мало крови. Да и тот человек может погибнуть, не справившись с контролем стольких магических печатей. И тогда незримые оковы спадут с миллионов и воцарится на земле хаос, когда бывшие рабы будут зубами выгрызать свою свободу из горла своих хозяев, ломая зубы, но с каждой порванной глоткой приближая ту эфемерную свободу, о которой они мечтают сейчас, получая удар кнута по своей спине.

— И ты решил уйти, Аль? — Раздался нежный голос позади, она не упрекала, она просто спрашивала. — Я все равно попытаюсь довершить начатое, с тобой или без тебя. Брат огласит свое решение на моей свадьбе перед тем, как мне поставят печать его подданной, такой же, как и у моего будущего мужа, что он носит с момента рождения.