— Я могу начинать? — поинтересовался вдруг Николаев.

— Да, Сергей Александрович, мы все внимание, — словно прилежная ученица, кивнула ему Ольга, обернувшись.

— Благодарю, — все еще покачивая ногой, кивнул Николаев. Было видно, что ему сильно не хватает привычного стека, которым он, по обыкновению, во время лекций постукивал по голенищу сапога.

Впрочем, едва полковник начал говорить, про стек я забыл.

— Представьте себе ситуацию, когда у маленького и любознательного ребенка в руках оказался заряженный и не поставленный на предохранитель полуавтоматический дробовик. Я сказал что-то смешное? — с интересом взглянул на меня полковник.

Лукавить и отговариваться я не стал:

— Вы нет. Я просто однажды наблюдал, как в ходе веселья группы герильясов один из них дал приблудившейся обезьяне АК… 68, — вовремя исправился я, не сказав «АК-47».

— Да? И чем все закончилось?

— Оружие было не на предохранителе, и повторяя за веселящимися партизанами, обезьян перехватил автомат как полагается, а после начал стрелять и разогнал по кустам всю собравшуюся герилью.

— Ясно, — кивнул Николаев. Больше ничего говорить он не стал, только вопросительно глянул на Ольгу.

— Представила, — кивнула девушка.

— А теперь представьте, что ребенок этот сидит в пустом океанариуме, окруженный со все сторон стеклянными стенами аквариумов с тоннами воды и разными опасными морскими и земноводными гадами. В окружении аквариумов, стенки которых выстрел пули 12 калибра не выдержат. И рядом нет никого, кто бы подсказал ребенку об опасности дробовика у него в руках. Представили?

— Так точно, — ответил я.

— Да, — просто сказала Ольга.

— Держите пока в уме эту информацию, — произнес полковник.

Словно забыв о только что сказанном, он — по-прежнему покачивая ногой и продолжая говорить, сделал несколько пассов рукой.

— Первыми в иных мирах были английские одержимые. Поэтому по их первичной версии все осваиваемые миры мы считаем нижними планами нашего мира, и называем их на манер первооткрывателей. Но в Русском Географическом обществе все чаще начинают звучать призывы пересмотреть предполагаемую структуру иных миров и планов. И начинать именовать соседние реальности на скандинавский манер.

Говоря, Николаев уже нарисовал простейшую иллюзию. Видимо, умения в этом у него особого не было — рисунок получился неидеальный. Тем не менее в воздухе рядом с ним возникла понятная конструкция: довольно простая схематичная голограмма, в которой я легко узнал дерево миров Игдрассиль.

— Тем более громко и внушительно подобные призывы об изменении понятийного восприятия, — продолжил Николаев, — начали звучать после того, как оказалось научно подтверждено различие между горизонтальным и вертикальным расположением планов.