Светлый фон

— Я понял. А дальше?

— Дальше, думаю, вас на время оставят в покое, пока Стонц и его люди будут обследовать контейнеровоз и описывать груз. Наблюдение будет за вами формальным, то есть так себе. Здесь бежать некуда, планета считается необитаемой, и у вас появится достаточно времени, чтобы решить вопрос с эликсиром.

— Хорошо, я понял вас.

— А мне что делать? — спросил отец Ансельм.

— Ожидайте нас около корабля, никуда не отлучайтесь и, главное, ни во что не встревайте.

Отец Ансельм нерешительно кивнул. Гемм и Корнелиус вышли в коридор и неторопливо направились к шлюзу, где уже кипела работа по выгрузке оборудования и подготовке двух спущенных с борта катеров. Когда Гемм с магом спустились по пандусу и остановились в ожидании Стонца, зашуршала высокая трава, и кто-то осторожно подергал Гемма за штанину. Гемм разглядел незнакомого человечка и, оглядевшись, присел на край пандуса.

— Передай колдуну, — шепотом сказал человечек, и в подставленную Геммом ладонь упала крохотная гарнитура.

Командир кивнул и встал. Человечек, шурша травой, исчез из виду.

— Вот, возьмите. — Гемм незаметно передал гарнитуру магу.

— Что это?

— Вставьте в ухо. Фелки вас вызовет.

— Понятно. — Корнелиус с третьей попытки сунул в ухо небольшое устройство и пригладил длинные седые волосы, полностью скрывавшие уши.

— Вон идет Стонц, — кивнул Гемм на человека, отошедшего от правого катера. — Держитесь непринужденно.

— Постараюсь, — сказал маг и откашлялся.

— Все готово, — приблизившись, сказал Стонц, — мы можем вылетать.

— Я полечу с вами, — выступил вперед Гемм.

— Простите, господин Гемм, но к вам поиски пропавшего груза не имеют ни малейшего отношения, — холодно сказал Стонц и повернулся к магу. — Идемте, не будем попусту терять время.

…Катер второй час кружил над лесом, следуя от гор. Стонц заметно нервничал, ему казалось, что Корнелиус специально тянет время, но причину этого он осмыслить не мог.

— Вы же видите, — не вытерпел наконец Стонц, когда Корнелиус попросил взять левее, — здесь сплошной лес.

— И что же? — повернулся к нему Корнелиус.