Он ощутил на лице касание ее ладони тыльной стороной. Мелодия уже практически разрывала голову, Ядро напоминало воздушный шарик что вот-вот лопнет.

Единственным что все еще удерживало его в сознании оставалась первобытная животная ярость. Жажда не столько выжить, сколько победить, преодолеть, возвыситься над самим собой.

Старая знакомая ярость какого-то дикого загнанного животного, обуздать которую Адам был не в силах. Она давно стала частью его самого, словно внутренний двигатель, что зажигался с бешеным ревом в особо трудные моменты. В мгновения отчаянья, движущего его вперед.

Как в момент смерти в самолете над Нью-Йорком. Потом в первые минуты на просторах Ямы Мироздания. С первым чудовищем, что превратило его в бесформенный обрубок. В безвременном запределье между островами-осколками Ямы. И в многих и многих других случаях.

Ярость была подобна аффекту матери-регуляра, поднявшей пятитонный автобус, чтобы спасти своего ребенка.

И эта ярость снова позволила ему скрипнуть мышцами шеи, наклоняя голову.

— Ваши предки сами предрешили будущее, спровоцировав создание Системы, — ласково сказала женщина, явно предвкушая скорый конец забавы с легкими нотками разочарования. — Именно поэтому каждого Воплотителя, вроде тебя, будет встречать Стиратель, вроде меня. На любую поломку есть свой ремонтник. Великая Игра будет продолжаться, незримо господствуя над всеми. Пока не погаснут звезды и вселенная не переродится в то, что предначертано. Такова... кхр...

Глаза женщины расширились и удивленно смотрели перед собой, не в силах перехватить обезумевший взгляд Адама.

Он вгрызся в ее пальцы, что пытались погладить его лицо во второй раз. Зубы скрипнули от натуги, не в силах преодолеть материал перчаток. Лицо женщины исказилось от боли, однако он и не думал останавливаться, сжимал челюсти все сильнее.

В конце концов, Каин назвал его своим любимым сыном. Так что, хотя бы наполовину, ноон — вампир. А, значит, надо этим пользоваться.

Клыки удлинились, выгибая челюсти и вызывая острую боль, что пронзала череп от носовых пазух до макушки. Будто в голову воткнули раскаленные штыри.

Это были клыки настоящего кровопийцы, расы ночных охотников, что тысячелетиями учились пробивать даже самую устойчивую броню. Чешуя, кость, металл и камни им были нипочем. Ведь в ином случае они бы не выжили.

Умения, Навыки и экипировка молчали. Он был не в силах обратиться к ним.

Однако Откровение все еще было с ним, принесенное в реальность и запечатанное в жуткой технике неизвестной женщины, чья природа оставалась для него тайной.