Он открыл рот, сам не зная, что собирается сказать, но тут из диспетчерской с выпученными глазами выбежал Терри Кумбс:
– Господи, Лайла! Господи гребаный Иисусе!
Лайла повернулась к нему:
– Что?
– Мы забыли! Как мы могли забыть?
– Забыли?
– Платину!
– Платину?
Она смотрела на Терри, и при виде ее лица ярость Клинта растаяла как дым. Озадаченное выражение свидетельствовало о том, что Лайла знает, о чем говорит Терри, но не может соотнести это с реальностью. Потому что слишком устала.
– Платина! Дочка Роджера и Джессики! – крикнул Терри. – Ей только восемь месяцев, и она по-прежнему в доме!
– Святой Боже! – И Лайла следом за Терри побежала к патрульному автомобилю. Ни один из них не посмотрел на Клинта, не оглянулся, когда он их позвал. Ему пришлось поторопиться, чтобы схватить Лайлу за плечо, прежде чем она нырнула в салон. Она не могла вести автомобиль, они оба не могли, но Клинт видел, что их это не остановит.
– Лайла, послушай. С младенцем все в порядке. Как только образуется кокон, они переходят в какое-то стабильное состояние, словно включается система жизнеобеспечения.
Лайла сбросила его руку.
– Поговорим позже. Встретимся дома.
Терри уже сидел за рулем. Терри, который пил виски.
– Надеюсь, вы правы насчет младенца, док, – сказал он и захлопнул дверцу.