Стоило Джул зайти, как все звуки резко стихли, и на неё уставились двенадцать пар ярких, красиво подведённых и очень-очень злых глаз.

– Замужем? – спросил кто-то отрывистым шёпотом.

– Точно замужем, – ответили из другого угла так ожесточённо.

– А ну цыц! – прикрикнула Эстефания Парра, уперев в бока крохотные кулачки. – Работы мало? Могу подкинуть. А ты за мной, новенькая, – распорядилась она и поманила Джул за шкаф.

Там, за полками, увитыми плющом и до верха заставленными скоросшивателями, было тихо и относительно уютно – у самой стены стояло продавленное кресло вполне человеческого размера, рядом, впритык, низкий столик, тумбочка с кучей чистых чашек и термос.

– Садись, – скомандовала Эстефания, подтолкнув Джул острым кулачком в плечо. – Читай, – и она плюхнула на стол три здоровенных скоросшивателя, под завязку забитые документами. – После каждой инструкции есть лист ознакомления. Вписываешь в пустую графу своё имя и расписываешься. А вот это твои должностные обязанности… это служебная инструкция… это служебный распорядок… это контракт… это для бухгалтерии… так, а это девочки оставили, – спохватилась она и выудила из стопки бумаги помятый журнал с обнажённым мужским торсом на обложке. – Или тоже полистаешь?

Джул замотала головой.

– Правильно, – похвалила Эстефания, сощурившись. – Ещё насмотришься, аж воротить будет. Ну, приступай, – кивнула она, а сама подлетела к тумбочке, выудила самую большую чашку и налила из термоса такого крепкого чая, что от одного запаха мысли прочищались, упорядочивались и становились в шеренгу парами. – Ненавижу утро… Ненавижу солнце… Ненавижу работу… – приговаривала она перед каждым глотком, и острые уши, поначалу стоявшие торчком, постепенно опускались, опускались, пока не легли горизонтально.

«Ага, – обрадовалась Джул, сообразив. – Значит, дело не в том, что я человек. А в том, что я пришла на полчаса раньше!»

И, хотя идея продемонстрировать своё служебное рвение уже не казалась такой замечательной, настроение изрядно улучшилось. Под сердитое бормотание эйрини и гул крыльев инструкции читались влёт; к тому же вскоре стало ясно, что по большей части они дублируют подготовительные материалы, которые уже приходилось заучивать в Корпусе на лекциях. Тикали часы на стене; Джул, наловчившись, пролистывала целые блоки, выхватывая глазами знакомые фразы и восстанавливая по памяти остальное. Служебный распорядок подразумевал, что офицеры – и стажёры, увы, тоже – фактически вкалывали круглые сутки, если возникала необходимость, про личную жизнь следовало вообще забыть, а предоставление отпуска или выходных оставалось целиком на совести капитана. Список обязанностей выглядел так расплывчато, что проще было придумать, что не входит в их число.