— О, боги… — глаза девчонок округлились как монеты. Кто-то, кажется, Малка, прикрыла пылающее лицо.

— Нет, не разбей ты любящее сердце, не обмани, не брось, не уходи! Не кинь в огонь страданий мою душу, я наши отношенья не разрушу! Ты свет и небо, радость и блаженство, ты идеал, само мужское совершенство! — бегал за вторым первый.

А тот отбивался, смотря в зал:

— О боги, что за красота, моей уродке не чета! Какая спинка, плечи, стать! Ее хочу к себе в кровать! И эту куколку хочу, и ту что рядом подхвачу.

Он стал наглаживать себе пах, который выставил вперед.

— Прекратите это безобразие! — кричали преподы, но ничего не могли сделать.

Зал вовсю потешался, первая и вторая четверка с мстительным удовольствием наблюдала действие на сцене.

— Дымится мой горячий меч, желает девочек зажечь, на плечи мне кладите ножки, меня запомните вы, крошки, — оперный баритон второго выступающего раздавался на весь зал.

Он спустился со сцены и кинулся к преподавателям. Первый сел на край сцены и горестно пропел:

— Ты растоптал невинность и мечты, в холодном горе утопает нежность, осыпались цветы девичьей красоты, болит и сердце, и промежность…

Он нежно погладил себя между ног.

Второй между тем подбежал к преподавателям. Одного лизнул в ухо, второго ущипнул за ногу, к третьему полез целоваться. Его отталкивали и ругали, но он вырывался и пел:

— Скорей в кроватку, мои лошадки, я покатаюсь, вам будет сладко. Забыли детки, кто здесь хозяин, я гость нередкий, и я отчаян! Ты помнишь, пипка, как громко стонешь? А ты, пампушка, мои ладони? А ты, пупсёныш, как абрикосик, иди поставлю, тебе засосик!

Когда дело дошло до Дрейка, который невозмутимо наблюдал за представлением, не вмешиваясь, он приложил адепта. Потом подошел и вырубил второго.

— Представление закончилось, кироны, — ровным голосом сказал он. — Расходимся. И не думайте, что это сойдет вам с рук.

Он выразительно посмотрел на ряд, где сидели ржущие довольные происходящим две первых четверки академии. Они никак не отреагировали на слова Дрейка.

Адепты начали расходиться. Мы покинули зал одними из первых.

— Мда… Теперь я поняла, на что намекал Берс. Я точно не хочу стать врагом Фаргуса, — со значением высказалась Сапфирка.

— Да уж… Знатно опозорили. Теперь им только самим на выход. Но было смешно, — хихикнула Солька.

— Не смешно, — оборвала Донна, кусая губы.