На пятиминутное терзание дверного звонка откликнулись сонно и вяло, то есть ожидаемо и привычно, но голос принадлежал не моему напарнику, а Адвенте.

– Кто та-а-ам?

– Морган настолько уже обленился, что использует детский труд и заставляет тебя работать швейцаром?

Дверь открылась, и на меня взглянули заспанно-недоуменно:

– Кем? А, привет, дядя Амано!

– Неважно. Отец еще дрыхнет?

– Не, он давно уже ушел. Я даже снова засыпать начала…

– Куда ушел?!

По моим прикидкам, время суток было еще слишком раннее не то что для начала работы, а даже для отправления на работу. Собственно, я и напрягся, встав с утра пораньше, чтобы благополучно разбудить напарника и препроводить на рабочее место без обычных опозданий.

– Сказал, смена у него утренняя, – мучительно зевнула Эд. – Может, я пойду спать, а?

– Да-да, иди… Конечно, иди.

Дверь захлопнулась, оставляя меня наедине с лестничной площадкой и полным отсутствием предположений.

Какая еще утренняя смена?! Неужели Барбара изменила рабочий режим? Ерунда! Оповестила бы всех, хоть посреди ночи. Или полковник до сих пор считает меня недостаточно поправившимся? Ну ничего, сейчас выясним!

До Управления «маверик» долетел в рекордные сроки: на дорогу ушло всего четверть часа, так что в нашу комнату я входил ровно за две минуты до официального начала рабочего дня. В пустую комнату, что характерно. Впрочем, пустота как раз не удивляла. Она была совершенно заурядным признаком нормального течения событий. Оставался только один вопрос: куда на утренней зорьке отправился Морган?

– Боретесь за дисциплину на рабочем месте, капитан? – поинтересовалась Барбара, появляясь в дверном проеме. – Похвально. Весьма похвально.

– Мэм, я хотел…

– Поскорее приступить к работе? Пожалуй, вам надо почаще давать больничный, если еще задолго до его окончания в вас просыпается такое замечательно трудовое рвение.

– Мэм!

– А, вы что-то хотели спросить?

– Да!