— «А ты, смотрю, собак вообще не любишь», — заметил Рив.

— «Не люблю я, когда мне лицо от черепа отгрызть пытаются».

Маркус быстрым шагом направился дальше по коридору, всем своим видом показывая, что он не шутит. В “Глыбе” было настолько плохое освещение, что сразу и не скажешь, когда электричество отключили, а когда просто сами лампы не работали. Добравшись до кухни, Рив обнаружил, что там уже около пятнадцати человек собрались вокруг плиты, являвшейся лучшим источником тепла в этой промёрзшей засраной дыре.

— «Вернёмся туда как можно незаметнее», — опершись спиной на прогретую кирпичную кладку углубления в стене рядом с плитой, Мерино раздавал указания Лёшарсу и прочим своим смотрящим. Речь свою он сопровождал взмахами огромного кухонного ножа с зазубренным лезвием. — «Проверяйте запертые камеры. Я к Ярви пойду, пусть сам с этим разбирается. Мы тут от холода околеем, когда эта чёртова плита остынет».

Мерино бросил взгляд на Маркуса, стоявшего за спиной Лёшарса.

— «Ну что, поможешь нам, солдатик?» — спросил он.

Но Маркус, как и всегда, на эту удочку не клюнул. Строго говоря, он всегда делал вид, будто бы вообще ничего не слышал. В ответ он лишь моргнул, кивнув головой в сторону двери, ведущей в тюремный блок.

— «Смотрю, вы ещё не бежите туда проверять обстановку. Может, я этим займусь?»

Ну, может, он и не игнорировал все эти провокации. Мерино принялся сверлить его взглядом, на что Маркус ответил тем же. Мерино первым отвернулся, оттолкнувшись от приятного тепла стены с вымученной гримасой скуки на лице.

— «Пойдём-ка вместе там всё проверим».

Рив в последнее время старался держаться к Маркусу поближе. Дело было вовсе не в том, что ему за это курево подгоняли, и даже не в том, что он считал это своим долгом и повинностью перед человеком, которому тут вообще не место было, да и которого, наверно, сюда вообще по ошибке отправили. Причиной было понимание того, что Маркус — единственный в этих стенах, который хоть что-то знал о надвигавшейся угрозе, оттого и имея хоть какие-то шансы ей противостоять.

Ещё до того, как они добрались до конца коридора, Рив услышал нарастающий гул толпы. За распахнутыми дверями на нижний этаж их взору открылась следующая картина: заключённые стояли прямо в центре этажа, будто бы обозлённые рабочие на собрании профсоюза, и вопили что-то вверх стоявшему у края мостков Парментеру, рядом с которым заливался безумным лаем пёс Джерри, глядя вниз на заключённых. Вся эта смесь из тьмы, гомона и вони говна внезапно производила отрезвляющее и довольно гнетущее впечатление. Будто бы они увидели “Глыбу” в новом, куда более страшном и шокирующем свете. Риву оставалось лишь надеяться, что никакая сволочь не стащила его носки и набор для шитья.