Бобров не мог согласиться. Первый раз за два почти года знакомства с архитектором разговор с ним не успокоил Юрия Степановича и ни в чем не убедил. Он еще больше уверился в том, что была сделана ошибка, и еще больше укрепился в решении эту ошибку исправить.

XXII

XXII

К нам едет ревизор…

Опровержения опровержениями, заявление о том, что расследование производится и виновные будут найдены, – заявлением, по положение наших строителей поколебалось, и получили возможность зашевелиться люди, которые так или иначе были недовольны управлением постройки, или самым характером ее, или не успели получить свою часть от этого дела, или получившие такую долю участия, которая позволила им сохранить незапятнанными совесть и честь. Зашевелились, наконец, и обыватели, которым все на потребу, лишь бы была опорочена ненавистная им советская власть, обеспечивающая, кстати сказать, безбедное существование этим же самым обывателям. Что они могли делать? Только нашептывать, только наговаривать, но и этого достаточно. По городу пошли распространяемые с быстротой радио слухи о якобы грандиозных хищениях, раскрытых на постройке рабочего городка, разукрашенная вымышленными подробностями история с зараженным грибком лесом передавалась из уст в уста, не была оставлена в стороне даже Муся, которая фигурировала в сплетнях в качестве дамы, усыпанной бриллиантами, закупленными строителями города вместо необходимого им кирпича.

– И баба-то, понимаете, – сущая дрянь!

– Что только он в ней нашел?

В учреждениях барышни переписывали составленные местными стихокропателями памфлеты, стишки эти передавались начальству, и то принимало уже от себя меры к дальнейшему их распространению. Слухи скоро приняли такие формы, что общественное вмешательство оказалось неизбежным: все в один голос требовали ревизии. Настал момент, когда имеющий право судить и осуждать, когда полновластный хозяин явился и поставил суровый вопрос:

– А что вы скажете в свое оправдание?

И в оправдание нельзя было представить теории о кривых путях, как нельзя было в оправдание аванса представить расписку от ювелира.

Метчиков, один из главных деятелей, не порвавший до сих пор связи с рабочими – будущими обитателями города, первым высказал мнение этих рабочих.

– Правду ли говорят? – спросил он Боброва.

– Отчасти и правду – уклончиво ответил Бобров.

– Узнать, кто виноват, – и всех расстрелять!

Он еще не избавился от некогда господствовавшей и ныне сданной в архив точки зрения на борьбу со всякого рода затруднениями.

– Погоди, – ответил Бобров – может быть, и ты не меньше других виноват. Мы все не досмотрели.