– Зачем, – просто ответила она, – я здесь буду нужнее.

Бумаги, отобранные у Витмана, были написаны каким-то неизвестным мне шифром, и разбор их пришлось отложить до его раскрытия. Я сам по вечерам работал над этими бумагами, так как звать специалиста было слишком рискованно.

Как повлияло это событие на рабочих? Одни осуждали, другие, наоборот, говорили, что террор вернее приведет к победе, чем путь, избранный мною. В движении стало намечаться два русла, и во главе второго стояла Мэри.

Какие меры приняло правительство по отношению к возможному повторению террористических актов, неизвестно. На другое же утро газеты как воды в рот набрали: ни одной строчки об убийстве Витмана, и только в отделе происшествий милиция сообщала, что на Старопарголовском проспекте из-за плохого состояния дорог произошла катастрофа с автомобилем, в котором ехал студент Коммунистического университета Витман.

Пресса прикусила язык, и это обстоятельство меньше всего меня радовало.

Тридцать вторая и последняя глава Первое мая

Тридцать вторая и последняя глава

Первое мая

Двухнедельный срок подошел к концу. Мне осталось наскоро изложить события последних дней моей жизни.

Канун первого мая. Весеннее солнце и холодный ветер с Ладожского озера. Все подготовлено, все на своих местах.

И – острая возрастающая тревога.

Почему никто не арестован перед выступлением? Неужели мы сами идем в ловушку?

Такое дьявольское хладнокровие!

Трудно поверить, но я был бы обрадован, если бы получил известие об аресте лучших из своих товарищей: тишина была слишком подозрительной.

Днем я обошел весь город. Магазины открыты, нарядная публика спешит по домам. Как будто ничто не предвещает грозы.

На одной из центральных улиц я встретил Мэри.

– Я знаю все, все, – могла только проговорить она и поспешила скрыться.

Около двенадцати ночи – стук в дверь. Я открываю. Мэри стоит взволнованная, как и тогда, на улице.

– Скорее, я приготовила все, мы можем бежать…

Я удивился: