– Я не собиралась никуда сообщать. Я больше не работаю на них.

Эмильен ощутила, что силы предательски заканчиваются: этот недолгий разговор невероятно вымотал её. Головная боль усиливалась, а к горлу вновь подкатила необъяснимая липкая тревога.

– В таком случае я не вполне понимаю, что вам от меня нужно, – вновь заговорил Эйнсток. – Я веду корабль и не доставляю проблем. Кажется, я обещал только это.

– Я лишь хотела прояснить, что нам нет нужды бояться друг друга, – Эмильен хотелось верить, что улыбается она не совсем уж вымученно. – И что я готова помочь, если тебе потребуется помощь… специалиста, – она выразительно кивнула на его перебинтованное предплечье. – И что если ты захочешь поговорить…

– Не захочу, доктор Лиувиллен, – Эйнсток сцепил руки перед собой в замок. – Это всё, что вам было нужно?

Эми почувствовала настоятельное желание присесть: начавшись с висков, теперь головная боль кольцом сжимала всю голову ото лба до затылка. Сдержанно кивнув, Эмильен сочла за благо вернуться в медотсек.

Хоть разговор и оказался безмерно далёким от приятного, назвать его бесполезным Эмильен не могла. Значит, Эйнсток не имеет отношения к её повреждённой памяти? Она была склонна поверить в это: полное равнодушие киборга к её персоне не выглядело наигранным. Что ещё? Его косвенное знакомство с Раймондом? В этом Эми тоже видела довольно мало удивительного или невозможного. Доктор Дарри возглавлял отдел генетического комбинирования уже более десяти лет, через его руки прошло куда больше киборгов, чем через её собственные. Информация же о том, что Раймонд был инициатором запуска программы тестирования, показалась Эми куда более интересной. Она прекрасно помнила, что руководителем программы являлась именно она. Так значит, он был инициатором и её назначения тоже?.. Интересно, как, в таком случае, он отреагировал, когда Эмильен заявила ему, что они не имеют никакого морального права уничтожать «бракованных» киборгов вместо того, чтобы обеспечить им должную реабилитацию и признать за ними права… ЧТО?!

Яркая вспышка болезненно полоснула по глазам, пара раскалённых спиц вонзилась в виски с обеих сторон.

– Раймонд, я больше не могу делать вид, будто ничего не замечаю. Ты же видел их, видел их глаза. То, что мы делаем, – неправильно. Конечно, они не люди – я не настолько наивна. Но они и не машины. Мы не тестируем «бракованные экземпляры», мы пытаем и убиваем мыслящих существ.