От напряжения из глаз катились крупные слёзы. Что это был за шанс? Что она должна была сделать? Ну же, вспоминай!
Судорожный вдох чуть ослабил сжимающие голову тиски боли. Лихорадочное мелькание образов исчезло, оставляя после себя лишь вязкое опустошение и горький привкус на языке. Некоторое время Эми не двигалась с места, потрясённо уставившись в пустоту. Она… действительно сделала это? В самом деле отыскала такую информацию, ради которой её теперь хотели убить? Расшифрованное ранее письмо недвусмысленно утверждало: да, дела обстоят именно так. Но что это была за информация? И неужели преследователей могла бы остановить её повреждённая память? А если нет – зачем она заставила себя забыть?..
Наскоро вытерев слёзы, Эмильен достала планшет и вновь пробежала глазами строки письма. За эти дни она перечитала его уже не один десяток раз, но в свете последних воспоминаний рассчитывала обнаружить ещё что-то важное, на что не обратила внимания ранее.
Паника на удивление быстро сменилась решительной уверенностью: она найдёт ответы. Непременно найдёт. Кого бы ей ни пришлось заставить отвечать.
* * *
Скучно. Мерно гудят двигатели, в воздухе разлит до тошноты стерильный запах дезинфектора. Почти так же всегда пахла сменная одежда, которую выдавали на борту «Тар’рха», корабля нверов. Бр-р-р, гадость. Плечо уже почти не болит – Эрих постарался на славу. Только из-за обезболивающего и повязки рука потеряла прежнюю подвижность. Эрих велел спать, восстанавливать силы. Скучно. По корпусу корабля прокатывается басовитая вибрация. Кажется, кто-то говорил про метеоры? Скрип гамака должен убаюкивать, навевать дремоту, но спать совсем не хочется. С-к-у-ч-н-о.
Тихо. Даже не верится, что несколько часов назад прямо здесь пришлось драться за свою жизнь.
Сам штурм Ррагна помнила плохо. В такие моменты она словно отключалась, отдавалась одному-единственному инстинкту: выжить любой ценой. Это помогало. Только неизменно оставляло после себя привкус омерзения, густо перемешанного с яростью и животным страхом. Гадко. На губах словно до сих пор чувствуется тошнотворная липкость. Человеческая кровь отвратительна на вкус.
Думать, что будет дальше – с кораблём в целом и с ней в частности – не особо хотелось. Да и зачем, если она мало на что могла повлиять? Разве что драться до последнего, если нападут снова. Может, ей и правда стоило остаться на базе контрабандистов? Эйн говорил…