В официальных документах, которыми VPC время от времени отчитывалась правительству Конфедерации, а также в публичной информации о киборгах чётко значилось: «оборудование». Оборудование, не способное на самосознание по своей сути. Сотрудники отдела киборгостроения всегда искренне веселились, когда в СМИ начинала мелькать очередная статья о новых достижениях в производстве киборгов. «Бойцы невидимого фронта» – так они в шутку называли друг друга, день за днём занимаясь разработкой и совершенствованием программ по угнетению и блокировке этого самого «несуществующего» самосознания. Относились к этому, как правило, легко, даже в мыслях не допуская, что переступают какую-либо черту. В самом деле, кто станет беспокоиться об ущемлении прав мух дрозофил или лабораторных крыс, несмотря на то, что и те, и другие без сомнения как-то там себя осознают? А «широкой общественности» только дай повод для очередного скандала или громкого разоблачения.

Раймонд предложил сыграть именно на этом: вскрыть все документы, все наработки, все тесты над «бракованными» экземплярами. Предать огласке как нынешний, так и дальнейший курс компании.

Необходимо было быть осторожными. Не посвящать в свой план более никого. Даже роль курьера, который сдаст компромат союзникам, предстояло сыграть самой Эмильен. Но и это не давало уверенности, что соглядатаи Корпорации ничего не узнают и не перехватят Эми до того, как она успеет передать информацию связному. Физическая запись данных исключалась: любой компьютер можно взломать, любой носитель – выкрасть. И поэтому носителем стала она сама: таблицы, данные, формулы – всё это было в её голове, буквально впаянное в нейроны так, что даже разбуженная посреди ночи, даже висящая вниз головой, Эмильен не ошиблась бы ни в единой запятой. Она сама разработала методику: при помощи инвазивной электростимуляции височных долей вложила в свой мозг каждую букву, каждый символ. Запомнила, чтобы потом напрочь забыть, обрубив нейронные связи этой области с остальным мозгом. К побочным эффектам в виде постоянных головных болей и того, что часть воспоминаний может так никогда и не восстановиться, Эми была готова. Думала, что была готова.