Йесси слушала, что говорят другие, пыталась понять, что произошло, но слова, будто путаясь в вате, превращались в бессмысленные обрывки фраз.
– …время смерти: между полуночью и двумя часами.
– …в криокапсулу.
– …сообщить? Позже.
Это было слишком ужасно, чтобы быть правдой. Этого не должно было случиться. Почему, почему это случилось?! Зачем?.. Ведь ещё вчера вечером Эмильен сидела рядом с Йесси в кают-компании, играла в карты, смеялась над шутками профессора, вела непринуждённую беседу…
Йесси никогда ещё не видела смерть так близко. Точнее, конечно, видела, когда на их корабль напали пираты. Но то были незнакомые люди, преступники – далёкие и чужие, как те, которых показывают в криминальных новостях. Эмильен была близкой. Да, они с Йесси не стали подругами, и временами ей казалось, что доктор Лиувиллен смотрит на неё свысока. Но они столько времени провели рядом, прошли вместе столько испытаний…
Быть одной не хотелось. Но и видеть озабоченные и мрачные лица отчего-то не хотелось тоже. Хмурый капитан Штрудль о чём-то негромко переговаривался с пилотом. Эрих и Ларай настраивали криокапсулу. Профессор Штейн паковал свои немногочисленные пожитки – станция «Мнемора» была уже в нескольких часах пути. Сбором вещей не мешало бы заняться и ей. А заодно и отвлечь себя мыслями, что скоро она наконец покинет этот кошмарный корабль и сможет отправиться домой, увидит родных, которые, наверное, уже подняли на уши всю галактическую полицию. То-то они удивятся, когда она сама заявится на порог!
Капитан Штрудль взял с неё слово, что она не станет открывать полиции все подробности собственных злоключений на корабле. И не обратится туда сразу с «Мнеморы». Йесси считала это неправильным. Но… Этот полёт вместе со всеми его ужасами на многое открыл ей глаза. Показал, что в мире есть не только чёрное и белое. Что исправить преступление ещё большим преступлением не получится. Что даже те, кто не проявляют к тебе симпатии, могут спасти тебе жизнь. Что быть частью команды – это не пустой звук и не глупые корпоративные игры.
Размышления настраивали на философский лад, немного притупляя ужас и потрясение.
А потом…
Письмо пришло ближе к полудню. Уже после того, как Йесси решила, что хуже быть не может.
Это было письмо от родителей. В нём Йесси не увидела ни слова о том, что они беспокоились о ней. Ни единого вопроса о том, где она, в порядке ли она. Лишь несколько сухих строк. Страшных, кошмарных строк, заставивших Йесси судорожно хватать воздух открытым ртом: