Ян уважительно приподнял брови, потянул носом воздух, – да нет, не было тут уж слишком холодно. Он спустился и пошел в кухню. Градусник за окном показывал семнадцать, лед на ветвях чуть не звенел под ветром. Чайник свистнул и выключился. Залив кипяток, Климов перемешал заварку, прикрыл крышкой. Этой зимой только чай, пожалуй, спасал его от ощущения бесконечного холода. Пошевелив рукой в кармане спортивных штанов, Ян вытащил маленький костяной барабанчик, повертел его в пальцах – так он часто делал последнее время – и поставил на стол. Посуду он давно вымыл, включать телевизор не хотелось: да пусть он спит, этот парень, куда мы пойдем в ближайшее время? Куда?

В голове у него дурацким образом возникали целые страницы из разных наставлений, мельком виденных в училище, – командира мотопехотного отделения, командира батареи противотанковых орудий… Вот наставление по боевой службе комвзвода какого-нибудь спецназа (про который Ян много слышал, но ни разу не видел в натуре) – такая книжечка сейчас была бы очень даже к месту! Только вряд ли найдешь ее в Интернете.

– С таким же успехом, – едва слышно хихикая, прошептал Климов, – я мог бы иметь биографию комполка Ту-95. И дальше?..

Оружие лежало на заднем сиденье «Опеля». Там, в гараже… Такое оружие, что и подумать дурновато. В человеке средних размеров одним выстрелом делает дыру на два кулака. С любой вообразимой дистанции – ну то есть насколько позволяет кривизна планеты. Да, тяжеловаты пушки. Тяжелее АКМ, причем намного. И не людьми они сделаны, это сразу ощущается – по рукояти, по ненужному, как сказал Петровский, прицелу… Ощущается.

Не для солдата делались, не потянет такое обычный призывник из глубинки. Либо для профи, которого чуть не с детства готовят, либо же и не для человека вовсе.

Из сигаретного дыма вдруг зазвонил телефон, лежащий на столе. Ян схватил трубку: Асламов.

– Договорился я, Ян Антоныч. Трое суток вроде как по оперативной надобности. Товарищ подполковник начальству моему хорошо мозги накрутил, крепенько. Даже если дня на два задержусь, никто слова не скажет.

– Отлично! – воскликнул Климов. – Молодец, Юрик. Так, ты мне вот что скажи: деньги есть у тебя?

– Не понял, Ян Антоныч, – растерялся тот. – О какой сумме речь идет?

– Как я вас люблю, материалистов… Юра, нам пару дней придется у меня сидеть на казарменном положении. А может, и больше. А жрать мы что будем? Возьми по дороге хоть что-то, колбаски там, курочку возьми жареную, салатиков в баночках. Понимаешь ведь, нет?

– Картошка есть у вас? Масло подсолнечное? – голос Асламова стал конкретно-деловитым.