— Господин эльф, поднимите, пожалуйста, руки, — сказал Иван, весь внутренне напрягаясь.
Эльф безмятежно поднял руки. И даже подмигнул Ивану в зеркале, когда тот начал его обмерять.
Леонид забежал сразу, едва лишь транспорт покинул человечье местечко, оставив за собой кучи остро пахнущего навоза и вмятины в мягком от жары асфальте. Остановился в дверях, посмотрел на Ивана, устало обронил: — Жив…
— А ты что думал? — рассеянно ответил Иван. — Жив, конечно.
Он раскладывал на столе большие бумажные листы. Покрой у эльфийской парадной формы был странный: зауженная в плечах, мешковатая в заду.
— Тебе что… работу заказали? — Леонид даже присвистнул от удивления. Подошел к столу. Покосился на туго свернутый отрез зеленовато-серой ткани. Спросил, тыча пальцем: — Это он? Эльфийский шелк?!
— Металлом до него не дотрагивайся, — озабоченно сказал Иван. — Он от этого… ну, не портится, конечно… но вроде как портится. Металлом трогать нельзя.
— Не подозревал, что они позволяют нам шить для себя… — Леонид закинул в рот папироску. Спросил: — А как собираешься шить?
— У меня есть керамические ножницы, — объяснил Иван. — И костяные иголки.
— Ага. — Леонид задумчиво смотрел на рулон. — Заранее, что ли, подготовился?
Иван пригладил рукой бумагу. Пробормотал:
— Можно сказать и так… Ты попозже не зайдешь? Занят я сейчас…
Леонид пошел к дверям. Бросил через плечо:
— У Прохоровых весь палисадник вырубили…
Иван не ответил — вел карандашом по бумаге прямую, словно по линеечке, линию. Только когда за Лёней закрылась дверь, он пробормотал себе под нос:
— Готовился… Да я для них два года шил…