Тихон метнул на Языкана испепеляющий взгляд. Хотя комментатор был, по существу, прав, сейчас он допустил серьезную оплошность. Ну нельзя непосвященным гражданским так прямолинейно и грубо раскрывать тайны высшего пилотажа!
— Что? — не поняла зампред.
Языкан, к его чести, безошибочно расшифровал сообщение, закодированное во взгляде Тихона, и поспешно сдал назад:
— На автоприводе, я хотел сказать! Здесь, на космодроме, стоят приводные маяки. Другие источники опорных сигналов находятся на орбите. Вместе они создают идеальные навигационные условия…
— И погода сейчас отличная, — ввернул Тихон. — Не та, что была ночью.
— Ну хорошо. То есть вы обещаете, что праздник пройдет четко по сценарию?
— Лично я буду стараться, — уклончиво ответил Тихон.
— В таком случае, — строгое лицо Карины Бессмертной неожиданно озарилось белозубой улыбкой, — с праздником вас, младший лейтенант Мамонтов! С Днем Колонии! По этому случаю от лица всех граждан колонии я вручаю вам памятный подарок — глобус Махаона, отлитый из осколков конкордианских бомб и снарядов!
К счастью, глобус оказался куда меньше, чем средний школьный. Вещица из темного металла размером с теннисный шарик весила ровно столько, чтобы ее приятно было держать в руке.
Всякая железка была способна поднять Тихону настроение — это качество он унаследовал от отца.
— Спасибо! — искренне поблагодарил он, улыбаясь в ответ.
Взлетели. — Что эта суровая особа сказала, командир? — спросил Ниткин у Саржева.
— Как обычно. День Колонии — хорошо, срыв программы — плохо. На нас надеются и так далее.
— А тебе, Ваня?
— А я вообще не слушал. Только кивал и умное лицо делал.
— А мне сказала, что я галантный, — похвастался Тихон.
Ниткина это задело за живое.
— Ничего себе! — возмутился он. — Почему это ты галантный?
— Потому что молодой и красивый, — рассудительно заметил Саржев. — А мы с тобой старые военфлотские жопы, нас под слоем космической пыли уже не видно.
— Вот-вот. — Чувствовалось, что Ниткин на удивление рад такой квалификационной оценке. — Вот-вот. Не салаги какие-нибудь.