Однажды на ступенях дворца Наао ее нашла Деала.

— Что ты плачешь, провидица? Твой взор должен быть ясен. Всегда.

Лереми уже привычным движением подогнула пальцы к ладоням, ногтями впилась в мягкую плоть.

— Я опять сомневаюсь, среброликая, — прошептала она.

— Сомнение — худший порок для всезнающей. Сила любит сильных духом. От слабых она уходит.

Лереми вскинула голову, посмотрела Деале в занавешенное лицо. Деала не может не знать, что Лереми думает о ней как о лгунье и предательнице. Но опять не считает нужным ни разубедить ее, ни объясниться, ни оправдаться!

— Ты не сердишься на меня, среброликая? — наконец спросила она. — Должна сердиться…

— За что? За твою искренность? За твою доброту ко всему живущему?

— Объясни мне…

— Иногда, чтобы понять, нужно прервать бег, иногда — продолжить.

— К чему ты толкаешь меня?!

— Я обозначила твой главный недостаток: сомнение.

Лереми опять опустила голову, скрывая разочарование, выразившееся в кривой усмешке.

— После какого по счету зелья к нам приходит способность говорить красивыми и бессмысленными загадками? — прошептала она, не найдя иных слов. — Вот интересно…

— После семнадцатого, — по голосу Лереми поняла, что Деала улыбается под вуалью. — Вместе с отказом от слуха. Пусть солнце Эдо осветит твой путь, Лереми, и истают тени сомнений.

Она легонько коснулась макушки девушки прохладной гладкой ладонью и ушла. Тогда Лереми подняла голову, всмотрелась в расплывшийся мутным блином опустевший круг площади.

Сомнение… Как избавиться от него? Осан обозначил границу: когда тебя отпустит Наао, Деала тихонько толкает в спину: беги! Но это не путь среброликой. Только безкастовых приходится вести за руку по их пути. Все касты, и, особенно, главные касты, выбирают свою дорогу и идут по ней сами. Одни. И Лереми не нужна ни поддержка, ни чужие планы, которым так просто и нетревожно следовать! Но какое знамя поднять над головой, чтобы легче было бежать одной? Шелтон говорит, есть много миров и все они равны — и это правильно и красиво. Но Сента создала свой разумный народ таким, каков он есть… и это тоже правильно и красиво! Что еще говорит Шелтон?: «Сента доверила своим разумным самое дорогое — свою жизнь, но, вместе с этим, лишила свободы… Тюремщица!»

Лереми нахмурилась: «А ведь Земля также доверилась своим разумным детям — и те погубили ее. Наверное, она дала им слишком много свободы. Или поторопилась открыть им двери в иные миры, не дождавшись, пока дети повзрослеют».

Она резко вскинула голову: «Так может, и Сента — не тюремщица? Придет час, и она откроет своим детям двери в иные миры. Но сделает это сама, а не по принуждению чуждого, землянина! О, он не лжет о чужих мирах! Он лжет тогда, когда ставит условием отречение от своего!»