Они принесли ксеносам смерть.

Лаврентию уже довелось однажды наблюдать, как погибает орден Имперских Кулаков. Ужасным и закономерным казалось то, что ему суждено увидеть эту сцену повторно.

Он знал, что Караул Смерти и штурмовики Инквизиции, стреляя, вышли из главных дверей.

Он видел Зверя — теперь уже того самого Зверя, в этом Фаэтон не сомневался. Титанический орк убрал ногу с груди Курланда и с издевательским, грохочущим хохотом из-под забрала потянулся и отсоединил свой шлем от горжета. Плоть его оказалась черно-зеленой, твердой, как рубцовая ткань или древесина. Он смотрел на Курланда одновременно презрительно и торжествующе. Со шлемом под мышкой он насмешливо оглядел выживших Астартес и их отчаянную схватку, потом осклабился, развернулся и зашагал прочь, к своим телохранителям.

Снова человечество отдало самое лучшее, и снова капризные боги приняли жертву и отплатили кровью.

Асгер Боевой Кулак с досадой взвыл вслед удаляющемуся Зверю.

Космический Волк повел истребительную команду «Ловчий» и Сестер Безмолвия в атаку, а «Умбра» обрушилась на противника сзади. Лаврентий понимал, что идет бой. Воздаяние, столь страшное и тотальное, что оно вторгалось даже в рассудок, откуда почти все вытеснила скорбь. Глаза его мигали скорбными последовательностями кода.

В ушах звучал свист жидкостного насоса, переставшего биться. Его маленькое механическое тело онемело — так, как и не могли вообразить себе те, кто его создал.

Слава Омниссии.

Он чувствовал присутствие Боэмунда, который стоял на коленях над искалеченным телом Курланда и плакал, не стыдясь слез.

Лаврентий осознавал все вокруг так, как доступно лишь тем, чей сенсорный аппарат отсоединен от почти полностью органического мозга. Это происходило будто в иной реальности, в неинтересной ему ноосфере иррелевантных данных, ритуалы доступа к которой он утратил. Все, что казалось сейчас реальным, сосредоточилось в месиве из человеческой плоти и золотисто-желтого керамита на руках у Боэмунда.

Курланд был не только символом надежды человечества, но и другом Лаврентия.

— Ему нужен апотекарий, — сказал Боэмунд.

Черный Храмовник не смотрел на Фаэтона. Как и он сам, космодесантник замкнулся в своем горе, а вокруг кипел бой.

Они оба знали об этом.

— Апотекария нет, — сказал Лаврентий.

Он разбирался в биологии космодесантников лучше, чем большинство не-Астартес. Он знал, где находятся вторичное сердце, оолитовая почка, преджелудок. Он понимал достаточно, чтобы задать правильные вопросы, но недостаточно, чтобы помочь другу. Стараясь не задумываться о том, что он делает, Лаврентий вставил в окровавленное горло Курланда палец-зонд. Информационный отклик прошел по его синтетическим аксонам. «Отек». Свертывание крови в органе Ларрамана. Раздавленный хрящ. Ощущение, как если просунуть палец под упаковочный пластик. От этого неуместного сравнения Фаэтон вздрогнул и убрал руку.