Прим-орк точно знал, что здесь надо уничтожить. То единственное, утрату чего противник не мог себе позволить.
— Я думаю... Я думаю, что...
— Нет! — сказал Боэмунд. — Нет, невозможно. Наследие Дорна должно жить.
Лаврентий протянул пальцы для вторичного осмотра, но теперь приготовил полный набор электрощупов и эхолокаторов. Скорее повинуясь чувству ответственности, чем питая надежду. Когда он выпустил встроенные инструменты, потолок содрогнулся от взрыва столь мощного, что Фаэтону пришлось обратить на него внимание. Магос поднял органический глаз и увидел свет.
Потолок треснул. Второй взрыв пробил в нем дыру, и вниз посыпались куски фресок размером с танк. Огромное возвышение с тронами для прим-орков оказалось как раз внизу, и его завалило обломками. По ободранным мозаикам тронного зала пробежали огни, затем прогрохотали тяжелые болтеры и донеслись гулкие ответные выстрелы с земли. Звучал характерный, как у циркулярной пилы, рев турбин, переведенных в вертикальное положение.
По глазу Лаврентия прошелся яркий луч. Он заморгал, но долей секунды раньше успел заметить два черных «Громовых ястреба» Караула Смерти, опускающихся сквозь брешь в потолке. Они изрыгали огонь. Тяжелые болтеры. Лазпушки. Слишком тесно для ракет. Господин Тейн стоял на рампе и махал сражающимся штурмовикам и Караульным Смерти, призывая их подниматься на борт.
Никто не желал занимать еще не остывшее место Курланда, и тогда приказ отступать дала инквизитор Виенанд.
Лаврентий осознавал все это, но с трудом.
Лишь когда Асгер Боевой Кулак подхватил его под мышку, а Боэмунд благоговейно поднял тело Курланда, он начал реагировать на происходящее.
Люди проиграли.
Последний сын Дорна был мертв.
ЭПИЛОГ
ЭПИЛОГ
Отважнейшие среди всех, несомненно, те,
кто яснее прочих сознают, что их ждет,
будь то слава или опасность, но все же
встречают судьбу лицом к лицу.