Разведка с катеров ничего не дала, всё больше чем выглядело заброшенным, лишь тучи мух роились над трущобами и после, не давшей никаких результатов, разведки были отправлены смешанные войска.

Сначала выдвигалось церковное ополчение, первым вступившее в заброшенный самодельный трущобный порт. И оно первым же, не дожидаясь остальных сил, стало продвигаться вглубь трущоб. За ними в порт ступили все остальные, сразу было принято решение, что необходимо оставить катера в порту, для более быстрого отступления, на случай засады. Для охраны катеров полковник оставил роту солдат. Оставшихся солдат в полку он разделил на роты и отправил в разные районы трущоб для более быстрого продвижения.

Командор увидел трущобы своими глазами – убогие, покосившиеся дома, сделанные из ржавых листов железа или сгнивших кусков мусора. Эстебан воочию узрел разбитые и кривые улочки, залитые всеми возможными нечистотами и заваленные горами мусора. Глава аванпоста видит орды крыс и насекомых, что живут вместе с людьми как старые соседи. Теперь он лично может прикоснуться к всей нищей и разбитой жизни беженцев, которые рвались в Империю, Турецкий Султанат и Аравийскую Конфедерацию всего лишь за теми благами, такими эфемерными и желанными для них, что за эти одну лишь возможность они готовы умереть.

Но осмотр трущоб Командора был прерван передачей. Церковное ополчение настолько увлеклось, что удалилось от основных сил на полкилометра, за что его главе приказали немедленно возвращаться к основным силам.

Дело постепенно кланялось к вечеру. На удивление в этих краях не было той серости, что стоит в Милане и Риме, здесь вместо серых облаков сияло небо, озарённое алым и слепящим глаза закатом.

Но недолго бродили воины без дела. Сначала всё было тихо, потом неожиданно из немногочисленных граммофонов, стаявшие серыми стражами по улицам, полилась музыка, а если быть точным, то это были молитвенные гимны и литании, спетые по типу давно ушедшего ислама. Далее над огромной белой мечетью, что возвышалась над трущобами, поднялся огромный стяг. И в это же время над многими домами стали подниматься подобные флаги, будто ставшие призывом к действию. Буквально через минуту, над трущобами развивались тысячи одинаковых флагов. Командор всмотрелся в них. Это были зелёные полумесяцы на жёлтых полотнищах. В кровавом небе теперь развивались тысячи зелёных полумесяцев.

Все солдаты насторожились. Вокруг не было, ни души, только солдаты Рейха и молитвенные песнопения. За тем песнопения прекратились, и стал говорить некий диктор. Он говорил громко и пламенно, но, ни одного слова не было понятно Командору, ибо они были на ином языке.