Как только он закончил говорить, начался ад. Грохот минометов, самодельных установок и гаубиц разорвал тишину. Первым залпом был нанесён удар по порту, уничтоживший катера. А потом артиллерия стала утюжить по улочкам, превращая их в пыль. И в это же время со всех щелей, подобно крысам, полезли вооруженные люди. Они были вооружены слабо: старые винтовки, пистолеты–пулемёты, реже автоматы, а ручные пулемёты и гранатомёты оказались нисколько редкостью, сколько небывалой роскошью для этих мест. Из брони были разве что пластины металла, примотанные куски шины или реже это были старенькие бронежилеты.

Но противников было много, жутко много. И они знали трущобы досконально, ведь это был их дом. Церковное ополчение было моментально окружено и полностью безжалостно уничтожено. Последнее сообщение от ополчения говорило, что они полностью окружены, не способны к продвижению и умрут во славу Канцлера. После от них ничего не поступало. Все соединения были отрезаны друг от друга. На улицу вылезли тысячи, десятки тысяч беженцев, стремящихся уничтожить своего заклятого противника. Солдаты полк–ордена стали пробиваться к годному укрытию, но попали под обстрел гаубицы. Семеро, включая офицеров, были убиты – их доспех не выдержал рядом рванувшего снаряда гаубицы. Командору Эстебану пришлось лично взять на себя командование, и собрать воедино разрозненный отряд. Он пробились к одной старой, невысокой, но на вид крепкой мечети, там они и стали держать оборону, готовясь к прорыву в порт.

Пули разрезали пространство, выудив мужчину из воспоминаний, взрывы беспрестанно сотрясали землю, артиллерия непрерывно утюжила улочки, смешивая с грязью и своих и солдат Рейха, и Корпуса Веры. Командор пристегнул новый магазин, встал и приготовился выходить. Его примеру поступили остальные, приготовившись покидать здание, предварительно убедившись, что противник не сможет им остановить.

Эстебан выбежал на небольшую площадь перед мечетью и укрылся, за какими–то ржавыми бочками, которые служили местом для костров в ночное время суток. После чего он оглянулся в поисках врагов, как из улицы напротив, показались люди.

– Не стреляйте, свои идут! – крикнул кто-то со стороны вышедших людей. – Мы воины Рейха!

Командор опустил винтовку. Через несколько мгновений на площадке вышли чуть более сорока человек в форме солдат армии Рейха, не считая бойцов из полк–ордена. Бойцы Рейха были все перепачканы сажей и тяжело дышали, их форма была измята, а на некоторых солдат были повязки, скрывающие ранения.

– Кто главный? – спросил глава аванпоста.