И множественные мятежники, поддерживаемые соединениями военных, без боязни продолжали свой путь к дворцу Канцлера, чувствуя себя полными хозяевами в городе, хотя и не осмеливались творить погромы, но как у всякого сопротивления и у этих повстанцев был свой центр. Им стал величественный и гротескно роскошный шпиль Лорд–Магистрариуса. И весь величественный квартал Имперор Магистратос стал оплотом и координационным центром мятежников.

Шпиль главы всей бюрократической системы умирающего Рейха безумно блестел в свете только что включившихся фонарей. Он стал подобен маяку, освещавший путь в новое будущее и дававший ориентир мятежным душам, и каждый отступник, взглянувший на него преисполнялся гордостью за, как ему казалось, праведное дело, однако несмотря на набирающую бурю за окном, веяния свободы, распространяющиеся по улицам города, подобно тому как заражение бежит по крови и бурную жизнь в самом шпиле в кабинете Главного Лорда стояла лёгкая вуаль тишины.

В помещении была неустойчивая тишина, и чувство полной пустоты. Лишь за окном раздавались редкие звуки выстрелов и громкие команды солдат, разрывающие слабую тишину, стоявшую в просторном помещении. В кабинете был выключен свет, и приятная темень заботливо обволакивала стены, пол и все, что было в этом помещении. И лишь в конце кабинета мрак сгущался чёрной непроницаемой тучей, за которой, восседал тот, кого вот уже несколько часов называли «гегемоном революции».

Он сидел недвижимо, не издавая не единого шороха или движение, стараясь не нарушить той хрупкой тишины, что тонкой пеленой стояла в его кабинете.

Лорд–Магистрариус глубоко задумался. Его раздумья были настолько глубоки, что он даже не услышал, как пару раз ему в дверь стучались. Но всё же когда в дверь стали колотить настолько, что создавалось впечатление, что её сейчас выбьют, Главный Лорд всё же позволил к себе зайти.

Медленно сойдя со своего трона, он тихо, буквально крадучись подошёл к окну. Он загадочно всмотрелся в город, который разрывал политический переворот.

Его взгляд отражал глубочайшее сосредоточение над собственными мыслями.

Душу Лорд–Магистрариуса буквально разрывали самые разные идеи, ведь от них зависит будущее.

С одной стороны он был ярым ревнителем свободы. Еще, будучи заместителем первого начальника всей бюрократической машины Рейха, он наткнулся на одну книгу, запрещённую цензурой. Сначала, он сам хотел её сжечь, но чувство любопытства взяло верх. И он открыл её.

Перед ним мгновенно на пожелтевших страницах книги разверзнулся чудесный и яркий мирок, пышущий нерассказанной справедливостью. Этот мир наполнен такими вещами, что в Рейхе они бы стали самым настоящим чудом, которое могло только присниться человеку. И то, если он этот сон рассказал бы, то его бы уже к вечеру арестовали за неправильные мысли во снах.