Пока коренные жители старого света жили в угоду своим страстям, постепенно скатываясь к состоянию, что было хуже животных, и теряли свет истины, постепенно теряясь во мраке разврата, новые хозяева Европы стали устанавливать свои, железные порядки. И эти люди, что некогда пришли в Европу, прячась от самых разных воин и жестокости, что царили далеко на востоке, разом плюнули на ценности нового мира и стали жить, так как сочли нужным.

И тогда наступил самый ужасный момент, ибо уже неспособные дать разумный отпор европейцы стали уступать новым владыкам континента.

Вот тогда–то, когда над всей Европой и её духом стали собираться уже грозовые тучи, когда она была ввергнуться во мрак забвения, то тогда в ярком ослепляющем свете и явился первый Канцлер и разогнал эти тучи своим светом.

Но Лорд–Магистрариус вернулся к современности, оставив далёкие размышления об истории.

Он понимал, к чему может привести допущение подобных «свободных деятелей искусства» в государство и его аппарат. Главный Лорд своей страны прекрасно осознавал, чем это грозит такой великой империи, построенной на простых и старых ценностях, как Рейх.

Глава Имперор Магистратос знал, что если подобные любители «свободной любви» попадут в механизмы государства от его парламента до местных сельских собраний, то в лучшем случае, Рейх станет подобен жалко пародии на Либеральную Капиталистическую Республику, в худшем государство просто разорвёт на части во взрыве бесконечных мятежей и сепаратизма.

Лорд–Магистрариус всё ещё не мог забыть Магнуса, того посланца из–за стены от «оплота прав и свободы». В его голове не укладывалось, как в одном человеке было столько наглости и жадности. И главу всей бюрократии в империи в шок бросало от одной мысли, что Рейх может быть похож на то, что находится где–то за стеной. Он не мог поверить, что его идеи светлые по устройству справедливого государства могут извратиться до не узнаваемости и превратить Рейх в новую империю греха.

– Господи, Что мне делать? – Отчаянно обратился в пустоту голосом, наполненным горя и безнадёжности глава Имперор Магистратос.

Он понимал, что сейчас будет только один выход, который возможен в сложившейся ситуации. Он невольно вспомнил те мысли, что к нему пришли тогда на квартире, после разговора с тем засланцем.

Сначала эти мысли показались ему еретические и отступнические для того, что он лелеял. Но сейчас он видел, что это единственный выход.

Канцлера, того кого он воспитал и взрастил для единственной цели, уже о помощи просить, о помощи было поздно, ибо курок переворота спущен и остановить толпу визжащих и ревущих диссидентов разного рода тоже будет безумной попыткой остановить неизбежное.