* * *

Вот чем заканчивался тот манускрипт. Виртуальной схваткой вымышленного персонажа со своим создателем: кто кого одолеет взглядом. В своем письме Конан Дойл описывает, что листы слетели со стола и веером рассыпались на полу, и в этот момент судьба Шерлока Холмса оказалась решена.

Холмс стал мертвецом.

* * *

Так началась цепь экстраординарных событий, повергших Кэкстонскую библиотеку в откровенно рискованное положение. Конан Дойл завершил «Последнее дело», отдав Холмса на волю Рейхенбахского водопада и в знак существования гениального сыщика оставив лишь тяжелый альпеншток. Публика кипела и скорбела, в то время как автор гордо погрузился в написание исторических романов, полагая, что именно они усилят его реноме.

Тем временем мистер Хедли продолжал трудиться в Кэкстоне. Его работа в целом сводилась к рутинным обходам, завариванию чая, вытиранию пыли, поливке цветов и чтению, а еще к тому, чтобы гуляющие персонажи (у некоторых имелась данная склонность) до наступления темноты исправно возвращались в свои апартаменты. Как-то раз мистер Хедли оказался вынужден объяснять весьма несговорчивому полисмену, зачем и для чего пожилой господин в доспехах домашней выделки набросился на декоративную ветряную мельницу в Глоссом-Грин и что больше он так делать не будет. Было сложно понять, каким образом в Кэкстоне обосновался Дон Кихот, ведь его автор был испанцем. Все дело, вероятно, было в близости английских первоизданий Сервантеса в тысяча шестьсот двенадцатом и тысяча шестьсот двадцатом годах и их первой публикации на испанском в тысяча шестьсот пятом и тысяча шестьсот пятнадцатом. Опять же, Кэкстон тоже иногда что-то путал. Такое бывало.

И вот однажды утром в среду, получив почтой плоский пакет, неуклюже обернутый и неплотно перевязанный, мистер Хедли несколько удивился. В пакете оказался экземпляр «Стрэнда» с «Последним делом».

– Это что еще за шутки! – пробурчал мистер Хедли.

Свой подписной журнал он уже получил, и второй был ему не нужен. Однако вид знакомой вощеной бумаги и бечевки наводил на мысли. Он оглядел содержимое и пришел к выводу, что да, это обычное первоиздание (если таковые вообще можно считать «обычными»), которые поступают в Кэкстон с незапамятных времен. Хотя раньше журналы или альманахи сюда вообще-то не посылали.

– Боже мой! – вскинулся мистер Хедли.

Его начало снедать беспокойство. Взяв фонарь, он пошел в хранилище, поднимаясь (или, наоборот, спускаясь – архитектура Кэкстона была индивидуальна и не сравнима ни с чем – глубины здесь могли переходить в высоты и наоборот, а где-то на периферии с поступлением очередного первоиздания образовывались новые анфилады комнат). Никаких новообразований сейчас не наблюдалось, и мистер Хедли успокоился. Со «Стрэндом», наверное, вышла путаница, а вощеная бумага и бечевка лишь случайно совпадали с теми, к которым за годы привыкли библиотекари.