– Ни в коем разе. Если только они не совершили преступления, – сделал оговорку мистер Хедли.

Похоже, кассир уже подумывал, не подозвать ли для решения проблемы двух дюжих молодцов в форменных куртках. Мистер Хедли торопливо выхватил из окошечка оплаченные билеты и поторопил подопечных в сторону вагона. Холмс и Ватсон вальяжно устроились на диванчиках, мистер же Хедли позволил себе расслабиться лишь в тот момент, когда вагон медленно поплыл вдоль перрона. С поезда эксцентричных путешественников, к счастью, никто не снял.

Спустя годы, уже будучи в отставке (Кэкстоном заведовал другой библиотекарь – мистер Гедеон), мистер Хедли вспоминал то путешествие как одно из самых чудесных в своей жизни, несмотря на нервозность предвкушения встречи с Конан Дойлем. Поглядывая на Холмса и Ватсона (Холмс – справа, энергично подавшийся вперед и постукивающий указательным пальцем правой руки по левой, а Ватсон – сидящий напротив него с сигарой на отлете), мистер Хедли ощущал себя так, будто он тоже сошел с иллюстраций Пэджета в «Стрэнде»… или ступил на страницы приключенческих повестей Конан Дойла.

Читателям свойственно с головой погружаться в великие книги – а что может быть лучше, чем очутиться в компании издавна любимых персонажей, сомкнув с ними свою жизнь, которая неузнаваемо меняется после такой встречи? Сердце мистера Хедли стучало, вторя стуку колес, и утреннее солнце благословляло его своими яркими лучами.

* * *

Сэр Артур Конан Дойл, держа под мышкой биту, отошел с линии отбива Марилебонского крикет-клуба.

Дневной межсезонной практикой он остался доволен. Спортивная форма его была превосходной. За Англию ему, разумеется, не играть – уровень не тот, но удар у него отменный, а его некоторая неспешность в подаче шаров сбивает с толку самых опытных бэтсменов.

Былое потрясение, когда он в явно сомнамбулическом состоянии настрочил отрывок на тему Холмса (причем левой рукой), почти стерлось из памяти. Правда, потом он еще долгие месяцы приближался к крикетному полю с потаенным трепетом, боясь, что в ответственный момент левая рука, словно заколдованная, попытается завладеть битой, как в каком-нибудь страшном рассказе Гауфа. Но подобного конфуза с ним ни разу не произошло, хотя изредка, закосив подачу, Конан Дойл поглядывал на свою левую с подозрением.

Он переоделся, откланялся и приготовился к возвращению в отель: ждала работа. К возобновлению рассказов о Шерлоке Холмсе он первоначально отнесся с неохотой, даже с ворчанием, однако «Пустой дом» быстро снискал любовь читателей. Конан Дойл уже считал его едва ли не лучшим произведением о Холмсе, а восторг и похвалы критиков вкупе с посвящением в рыцари в прошлом году вызвали у Конан Дойла очередной порыв вдохновения. Единственное, что вызывало тревогу, – это состояние здоровья его любимой Тули. Она оставалась в Уандершоу, в их суррейском поместье, куда он собирался отправиться завтра, чтобы провести уикенд с ней и с детьми. Для Тули он нашел нового доктора, хотя, если честно, особых надежд на ее выздоровление Конан Дойл не питал. Чахотка постепенно доканывала жену, и спасти ее ничем было нельзя.