Он неловко переступает с ноги на ногу.

– Эм, да.

– Почему ты не сказал мне об этом? Я собиралась раздеться.

Он потирает шею.

– Ну, я был немного увлечен тем, что ты… ну, собиралась раздеться.

Я впиваюсь в него взглядом. Мне хочется злиться, но я никогда не видела кого-то настолько красивого, как он, с румянцем на щеках и мертвыми нанитами в волосах.

– Господи, Коул.

Я встаю, сжимая ткань с халатом в руках, и чувствую, как покалывает кожу в тех местах, где он целовал меня. Еще секунду назад это казалось правильным, но теперь меня охватывает смятение. Я уже не знаю, зачем пришла сюда и во что втягиваю нас.

Я вот-вот умру, а он вот-вот потеряет меня. Мне не стоило приходить в его комнату. Я не должна была позволять этой слабости взять надо мной верх.

– Мне нужно идти.

– Кэт, подожди. – Он берет меня за руку. – Прости меня. Я должен был сказать тебе о камерах. И собирался это сделать, клянусь.

Я качаю головой:

– Дело не в этом. А в процедуре, папе и всем остальном. И я не очень хорошо соображаю сейчас. Мне не стоило приходить сюда. Это было большой ошибкой.

– Но не для меня. – Он подходит ближе и обхватывает мое лицо рукой.

Мне на глаза попадается скетчбук на полу.

– Да? Так почему же ты смотрел на свои рисунки Цзюнь Бэй, когда я пришла?

– Не смотрел. – Он наклоняется и поднимает скетчбук. – Вернее, я смотрел не на нее.

Он раскрывает один из разворотов где-то ближе к концу, и на меня смотрит девушка с выразительным и проницательным взглядом. Ее рот слегка искривлен, а изящная линия подбородка теряется в длинных вьющихся волосах. Она выглядит красивой и сильной. Но это не Цзюнь Бэй. Так выглядела я во время эфира. Каждая изогнутая и прямая линия моих черт нарисована так идеально, так старательно, что у меня перехватывает дыхание.

Я перевожу взгляд с рисунка на Коула. И что-то трепещет во мне при взгляде на него.

На его лице чистейшая ранимость. И эту ясную, нескрываемую эмоцию проявляет человек, которого создавали и выковывали как оружие. Этот взгляд потрясает меня. Во мне растет желание ответить ему. Оно настолько сильное, что начинают дрожать руки.