Я вижу, как Лаклан находит меня и кричит, а затем тащит обратно в хижину. Вижу, как он удивляется, когда я разбиваю окна и, не обращая внимания на изрезанные и кровоточащие руки, пытаюсь выбраться оттуда, чтобы убежать. Вижу, как он ругается и борется со мной, а я всасываю кровь с руки и плююсь ею в него, выкрикивая имя Коула.

А затем Лаклан запирает меня, и нет нежных рук, чтобы защитить меня от темноты. Я наедине с монстром, который изменил мое лицо. И он говорит мне, что я скоро все забуду.

Но это не так.

Глава 44

Глава 44

– Почти приехали, – говорит Коул. – Как ты?

– Хорошо, – отвечаю я. – Пока я с тобой.

Он улыбается, поглядывая на меня. Мы едем в джипе с открытыми окнами по грунтовой дороге в долину, расположенную у подножия трех гор. Утро в самом разгаре, грозовое небо насыщенного серого цвета, воздух звенит от пронзительных криков стаи странствующих голубей.

Я сижу полубоком на пассажирском сиденье, чтобы поберечь мое раненое плечо, а рука расслабленно лежит на колене Коула. Я не отходила от него все утро. Мне кажется, я развалюсь на куски, если не буду прикасаться к нему. Разум все еще штормит, но Коул – мой якорь, удерживающий в реальности.

И теперь, когда мы нашли друг друга, я не позволю ничему разлучить нас.

– Ты вспомнила еще что-нибудь? – спрашивает Коул и кивает на мои колени, где неровным рядом лежат фотографии каждого из детей «Проекта Заратустра»

Каждый раз, когда смотрю на них, я вспоминаю что-то новое. Вот Зиана беззвучно поет. А Леобен бежит за мной по коридору. Анна забралась в вентиляционную шахту лаборатории и выбралась по ней на крышу, откуда ее притащили охранники. Маленькие обрывки воспоминаний возвращаются ко мне, но они разрозненные и бессвязные, поэтому уносятся прочь, прежде чем мне удается ухватиться за них. Возможно, это побочный эффект от действия ЭРО-86, но, может, такой и останется моя память.

– Только какие-то обрывки, словно у меня больше нет прошлого, – говорю я.

– А что насчет воспоминаний о школе-интернате?

– Они тускнеют. Словно… смотришь на черно-белые фотографии. Не знаю, почему я вообще считала их настоящими?

– Так работает мозг. – Коул смотрит в окно на проносящиеся мимо деревья. – Если подавить воспоминания, это создаст историю, которая займет их место. Я сталкивался с таким. После вспышки я провел две недели за пределами лаборатории, но не знаю где. Мои модули не работали, поэтому не помогли ничего вспомнить. Когда я вернулся, Лаклан показал мне фотографии из Лос-Анджелеса. Он сказал, что я вытаскивал какого-то ученого из города, чтобы он не пострадал во время беспорядков. Он рассказал мне, какая стояла погода, что я ел, и воспоминания начали возвращаться.