— Про Метрострой?

— Вообще про строителей. Могу научить. Только, чур, давайте тихо петь, чтобы не мешать соседям.

— Идет! А что за песня? Марш или лирическая?

— Она… Дорожная, в общем. Вступление, как будто стук колес. Тат-тара-та-тара-та-тара-тара-тата…

…Электровоз просигналил и плавно подал вперед. Мимо окон плыли заснеженные московские улочки под насыпью. В купе заглянула проводница.

— А что тут у вас за заговор такой?

— Тсс! Мы новую песню разучиваем!

— А знаете… она и про проводниц тоже. Отчасти.

— И отражает наш общий трудовой порыв. Вот свет в купе можно погасить, а трудовой порыв — нет. Вась, как там дальше?

За стенкой вагона тромбоном вступила встречная электричка, отыграв импровизацию, словно на барабанах, колесами моторных и прицепных вагонов; им чуть подыграли басы тяговых передач. Сотни людей мчались в новую жизнь, о которой они еще мало что знали, но большинству из них она уже виделась светлой и прекрасной.

Глава 29 Никто не уйдет обиженным

Глава 29

Никто не уйдет обиженным

— …Мне бы плакать, а я радуюсь, как дура. Прямо как в детском фильме.

— Каком фильме?

— Где медведя в мальчика превратили.

— А, вспомнил. Играли Абдулов и Симонова.

— А у нас — Лановой и Самойлова.

— А у нас они играли в «Анне Каренине».

— Все смешалось в доме Облонских…