По стенам и потолку комнаты проползли квадратные пятна света от въехавшей во двор машины. Пока они ползли над кроватью, Зина вытянула руку, чтобы рассмотреть время. Тускло блеснули желтый корпус и браслет.

— Где ты такие нашел? У нас их еще нет. Даже в каталогах.

— В «Транзите». Только что привезли. Новая модель.

— Всю жизнь мечтала именно о таких. Никогда не буду теперь их снимать. Только когда моюсь.

— Как в «Мертвом сезоне»: «Никогда не снимайте этих часов».

— Ага. Я эту картину точно так же видела, как ты — «Трое в одной лодке».

— «Трое в лодке» я видел. Только с Мироновым, Ширвиндтом и…

— …И почему нельзя было их снимать? — Она повернулась к нему и мягко положила ладонь правой руки на его затылок, взъерошив волосы.

— Там в часах был передатчик. Это фильм про разведчиков.

— Понятно. «Блоха».

— «Жучок».

— Опять ты с этими терминами Ю-Эс-Эс… Нет, это что-то ненормальное. Ты уходишь от меня в ночь…

— Под утро.

— Какая разница? Уходишь навсегда, к другой, я должна чувствовать себя брошенной любовницей… а я вот счастлива оттого, что ты нашел семью. Свободна и счастлива, как птица в сверкающей вышине майского неба. Но так же не бывает?

— Ну почему! Может, ты просто слишком долго жила тем, что старалась заглушить прошлое работой, а сейчас вдруг поняла, что все ушло, и что ты можешь просто жить, и скоро весна… так, наверное?

— Не знаю… это не только состояние души, это какая-то физическая легкость и невесомость… что-то непонятное.

— Наверное, просто эндорфинов прибавилось.

— Чего-чего прибавилось? Я не знаю этого слова. Это что, наркотики?

— Ну их только в семидесятых откроют. Это такие вещества, которые вырабатывает сам организм, подкорковые ядра мозга.

— Ну-ну, рассказывай… — Зина придвинулась к нему, приподнявшись на локте левой руки, ее тело слегка, дразняще коснулось Виктора, и от точек касания по нему словно растекся электрический заряд.